Самая запретная книга о Второй Мировой. Была ли альтернатива Сталину?

Что касается населения РГО «ЛОС», то оно летом 1942 г., при включении в Особый Локотьский Округ дополнительных районов и территорий, достигло, по разным оценкам, от 581 000 по советским оценкам, и до 1 700 000 человек — по более точной оценке уже упоминавшегося здесь Свена Штеенберга. Более точной потому, что советские оценки опирались на предвоенное количество населения восьми упомянутых Районов согласно общесоюзной переписи населения. Оценки же Свена Штеенберга опирались на статистические данные административно-управленческих орунов РГО «ЛОС», которые отличались очень высокой т°чностью.

В РГАСПИ до сих пор хранится часть документации Берестенской волости Навлинского района РГО «ЛОС». Так вот там, среди прочих документов, хранится несколько школьных тетрадок с данными по населению нескольких деревень, входивших в волость. И в этих тетрадках поименно переписаны все без исключения жители деревни — кто, сколько, какого возраста живет в том или ином доме. Кто снимает жилплощадь, кто чем занимается. Вплоть до того, у кого родственники в партизанах, а кто вернулся от партизан. Несмотря на то что в РГАСПИ представлены документы только по одной волости, и то не полностью, можно смело предположить, что такой тщательный контроль был налажен не только здесь, а и во всех других волостях всех других районов РГО «ЛОС». К тому же надо здесь учитывать и то, что Плановый Отдел РГО «ЛОС» функционировал методично и организованно, регулярно рассылая по всем районам самые различные формы для заполнения и отчетов. Так что доверия больше все-таки к данным, приведенным Свеном Штеенбергом.

И если здесь и стоит сделать некоторую коррекцию — то только в сторону увеличения для того, чтобы учесть многочисленных беженцев из других оккупированных районов, обильным потоком потянувшихся в РГО «ЛОС» за хорошей, «человеческой», жизнью. О том, что это все происходило именно так, свидетельствуют в своих воспоминаниях и Л. Рар и В. Оболенский в уже цитировавшихся здесь своих воспоминаниях «Ранние годы-». На с. 146 мы читаем: «Пешком,, в сорокаградусные морозы зимы 1941 года, голодные, никем не опекаемые, всем мешающие, «объедающие» и без того голодное население, идут толпы беженцев из прифронтовой полосы в тыл, на Запад, через Смоленск»». Так как КП. Воскобойник, безо всякого сомнения, был тесно связан с НТС, то можно смело предположить, что благодаря энтээсовцам этот нескончаемый поток беженцев от наступавшей родной Красной Армии в глубь оккупированных территорий на Запад обязательно как-то направлялся и канализовался ими. Канализовался в направлении Русских государственных образований, созданных в то время русскими патриотами при поддержке германской военной администрации на Орловщине — в районе Почепа, в районе Рославля, в районе Людинова, в районе Локотя...

Так что, скорее всего, общая численность населения РГО «ЛОС» достигала 2 ООО ООО человек.

Такое положение сохранялось вплоть до конца зимы 1942/43 г. В этот период Красная Армия (а точнее, самый главный советский полководец Сталин и его полководцы рангом помельче, будущие «Маршалы Победы»), вдохновленная падением Сталинградского котла, предприняла еще одну отчаянную и, конечно же, неудачную попытку — провести всеобщее контрнаступление на противника сразу на всех фронтах. Провел такое наступление и Центральный фронт. Войска фронта устремились на запад, надеясь прорваться и перерезать стратегическую железную дорогу Брянск—Конотоп— Чернигов—Киев. По этой стальной магистрали шло основное снабжение 2-й танковой армии вермахта.

Наступление Красной Армии не удалось, точнее, удалось, но нЬ полностью, и только на какое-то время. 2-й гвардейский кавалерийский корпус (ГКК) генерал- майора В.В. Крюкова, поддержанный танковым корпусом генерал-майора Богданова, сумел прорваться далеко на запад. Захватив города Дмитровск-Орловский, Севск и дойдя даже до Середино-Буды. Но дальше их германские, венгерские и русские войска из РОНА (3-й и 5-й полки РОНА) не пустили. А через два месяца после начала наступления, 27 марта 1943 г., остатки наголову разбитого, практически полностью уничтоженного 2-го ГКК оставили Севск. И откатились далеко на восток — для очередного переформирования и пополнения личным составом взамен уничтоженных, взятых в плен и раненых. С того времени линия фронта установилась по реке Сев, протекавшей на восточной окраине города Севск.