Самая желанная

И все-таки он сказал «да» этой едва знакомой русской девчонке. Вествуд обратил на нее внимание на выставке «Современный дизайн», где ювелирная фирма «Карат» демонстрировала новую коллекцию изделий. «Маша», как называл комментатор показа русскую манекенщицу, была одета в колоссальный, напоминающий православный собор, кокошник и пудовое колье, заменявшее мини-майку. Что, по заявлению фирмы, представляло «русский стиль», позволявший мастерам щегольнуть искусной работой с металлом, стразами, жемчугом и поделочными камнями.

После показа Элмер взял у «Маши» коротенькое интервью, выглядевшее на пленке весьма эффектно. Славная мордашка, усыпанная веснушками, орехово-карие глаза и высокие скулы — боярышня, королевна, выглядывающая из горы сверкающих «драгоценностей». Она уже почти месяц работала в Риме по контракту и здорово говорила по-итальянски, хотя и замедляла речь, старалась избегать ошибок. Ее мягкий акцент имел определенный шарм, еще лучше смотрелись обнаженные груди под каскадом фальшивых изумрудов. А текст, собственно, не имел значения. Какая разница? Умного ведь все равно не скажет, а банальности, отлитые в чужие языковые формы, получают порой глубокое значение.

— Я очень полюбила Рим. Мне кажется, что я была здесь и раньше… Долго жила и была счастлива… Этот город останется навсегда в моем сердце. — Она ударила себя кулачком в грудь, и под сверкающей чешуей колыхнулись упругие холмики с забавно торчащими среди камней сосками. И посмотрела на Элмера исподлобья очень женским и притягательным взглядом. Именно так на него обычно смотрели женщины, но далеко не все были столь привлекательны.

В тот же день Элмер вновь увидел русскую «Машу» в гриль-баре на территории выставки, где манекенщицы пили кофе. Он занял столик поблизости в компании с оператором Серджио, намереваясь обсудить дальнейшую работу. Девушка, немного поколебавшись, подошла к ним и прямо сказала:

— Простите за беспокойство. Я хочу попросить вас о помощи. Я здесь совсем новая, имею много свободного времени и желания работать… Фирма разрешает работать в свободное время. Может быть, я смогу быть вам полезной? Вот моя карточка, здесь телефон. Это гостиница «Парма». Мое настоящее имя Кристина Ларина.

Она улыбнулась и откинула на спину длинные волосы. Очень блестящие и тяжелые, как жгуты шелковых кистей. Элмер отметил стройные ноги в тугих, бронзового цвета леггинсах. «И попка аппетитная», — подумал он, протягивая ей бумажку с номером студийного телефона. И тут же забыл об этом разговоре.

Она позвонила через неделю. Достала-таки в аппаратной, хотя пробиться туда было не просто.

— Это Кристина, та, что была на выставке «Машей». Я много смотрела телевизор и поняла — вы замечательный человек, синьор Вествуд. И никогда сами меня не позовете. Вы сразу же забыли про меня. А я уже придумала целую историю, как буду немного для вас работать… — Она тараторила почти без пауз, боясь услышать отказ.

Элмер вздохнул и, чувствуя, что поступает весьма опрометчиво, предложил:

— Заскакивай завтра в студию КСЭВ! Позвони из проходной. Здесь как раз намечается кой-какая работенка.

— Ну что, звонила Клаудиа Кардинале? — язвительно заметил ответственный по набору актеров для массовки, уже неделю отказывавший всем претендентам.

— Это мой личный кадр. Не могу же я противостоять русской мафии… — полушутя ответил Элмер.

Он уже приступил к подготовке юбилея Стефано, обдумывая все новые и новые идеи. Лара, получившая роль Джины и приличный гонорар, демонстрировала чудеса сексуальности, с кредиторами все уладилось. Вествуд пребывал в размягченном, дремотно-ласковом состоянии. «Дремлющий удав» — так называли коллеги это состояние шефа перед ответственным броском.

4

В перерыве между работой девушки из рекламного отдела фирмы «Карат» сидели под зонтиками кафе, подставляя полуденному солнцу очищенные от макияжа лица. Отсюда, из маленького сквера на пересечении улиц, нарядное шестиэтажное здание с сияющим подъездом и массивной эмблемой фирмы было видно как на ладони. В распахнутых балконных дверях кабинета директора можно было различить мелькание белой блузки секретарши и край массивного стола, украшенного позолоченной резьбой. Золотого блеска здесь вообще было предостаточно.

«Рим — золотой город. Солнечный, радостный, теплый», — думала Кристина, сидящая чуть в стороне от громко переговаривающихся девушек. Она прищурилась, и сквозь частокол рыжеватых ресниц игра солнца на золоченых куполах и шпилях, на пышной отделке домов, оград, витрин, на клумбах с ярко-желтыми круглоголовыми цветами казалась поистине сказочной. Который раз всплывала в памяти фраза, завершавшая столь любимый ее матерью старый фильм «Римские каникулы».

«Что Вашему высочеству больше всего понравилось у нас?» — спрашивают журналисты покидающую Италию очаровательную принцессу, юную Одри Хепберн. «Рим, конечно, Рим!» — отвечает она с блеснувшими на глазах слезами.