Самая желанная

Пока она со стаканом воды ходила по студии, рассматривая висящие на стенах фотографии, Эудженио курил, беседуя с осветителем и, казалось, не обращал на девушку внимания.

— Достаточно! — Он загасил сигарету и махнул рукой Кристине. — Пожалуйте, крошка, в мои владения. Попробуем немного поколдовать.

В кабинете Эудженио, похожем на актерскую уборную, Кристина, переодетая в легкое синее хлопчатобумажное кимоно, подверглась длительной и захватывающей процедуре. Эудженио проделывал сложные манипуляции с ее волосами, лицом, кожей, не позволяя смотреться в зеркало. Она видела только его лицо и внимательно присматривающиеся, сверлящие голубые глаза, которые выражали сосредоточенность и увлеченность.

— Финиш. Нокаут. Все на лопатках. — Эудженио сдернул с плеч Кристины покрывало и бросил ей на колени черное бикини. — Быстро переоденься и под объектив. Кстати, можешь звать меня Джено, когда будешь рыдать от благодарности. Маэстро Джено. О'кей?

— А я Кристина, просто — Кристи, — сказала она, натягивая за ширмой купальник. Здесь не было зеркал, лишь любопытным рукам, ощупавшим голову, удалось обнаружить пышную копну взбитых волос.

Босая, хмурая от волнения девушка вышла на обозрение стилиста, и он, криво усмехнувшись, подтолкнул ее к большому, занимавшему всю стену зеркалу.

Кристина не узнавала себя, но незнакомка в зеркале ей понравилась: растрепанные пряди слегка вьющихся золотисто-русых волос, темные брови над серьезными, глубокими, густо очерченными глазами. Рот неузнаваемо изменился. Она даже коснулась губ кончиками пальцев.

— Кто-то уже пытался заняться твоими губами, но не слишком удачно. Мне удалось вытравить татуировку, подчеркивающую контуры. Тебе нужны расплывчатые, припухло-наивные линии, — заметил Джено, с удовольствием наблюдая замешательство девушки.

В павильоне фотограф с интересом посмотрел на обновленную Кристину.

— Тебе не кажется, Эудженио, что ты влюбился в Клаудию Шиффер? Боюсь, ты на опасном пути — так и лепишь «близняшек».

— Ну уж нет! На этот раз — ничего общего. Разве что волосы и этот взгляд… Извини — это ее собственные глаза и собственная манера глядеть исподлобья — затравленное дитя посткоммунистического рая.

— И при этом улыбка шкодливого ребенка. Я же вижу, это твоя улыбка, Джено, твои «фирменные» губы, — не сдавался фотограф.

— Мне пока еще не удалось улыбнуться. Слишком волнуюсь, — призналась Кристина, входя в теплый свет софитов.

— Конечно, крошка, это за тебя улыбается наш кудесник Коруччи. Черт его знает, как ему это удается, но уж если удается — полный триумф!

— В данном случае я превзошел самого себя. Еще бы, в кои веки шеф лично просил меня заняться этой крошкой, — ответил Эудженио, вопросительно посмотрев на Кристину. — Уж не дядюшка ли он тебе?

— А как фамилия вашего шефа? — живо поинтересовалась она.

Мужчины разом засмеялись.

— Может, ты знакома с кем-то другим, или шеф не успел тебе представиться, но директора «Стиля», проявившего такую трогательную заботу о русской девочке, зовут сеньор Бертрано. Анджело Бертрано. Надеюсь, наша работа ему понравится.

Кристина никогда не встречалась с этим человеком, во всяком случае, названное имя ей ни о чем не говорило.

— А как он выглядит? — задала она нелепый вопрос, поскольку никто здесь не сомневался, что девушка разыгрывает неведение.

— Послезавтра ты, вероятно, увидишь синьора Бертрано. Познакомишься, и я надеюсь, вы оба не будете разочарованы, — подмигнул растерянной девушке Эудженио.

Кристина была озадачена. Анджело Бертрано, принявший ее у себя в кабинете, действительно оказался совершенно не знаком ей. Он извлек из толстой папки сделанные накануне фотографии и тихо сказал:

— Хорошо. Действительно, совсем неплохо. Слишком похоже на Клаудию Шиффер, но это — почерк наших ребят. На самом деле вы, синьорина, — он окинул Кристину профессиональным взглядом, — не имеете с одиозной звездой столь разительного сходства. Избави Бог! Я не хочу принижать ваших достоинств! Да и Клаудию лично я не считаю настоящей красавицей. В ней есть целый букет качеств, делающий вполне заурядную красотку поистине «возлюбленной объектива». Свет софитов преображает ее — легкость, игривость, противоборство кокетства и насмешки над ним, — это талант, редкое дарование. Хм… У вас все еще впереди, Кристина. И вовсе не обязательно становиться тенью знаменитости. Я поговорю с Эудженио Коруччи. А это — контракт, который мы готовы заключить с вами. Внимательно ознакомьтесь. Предупреждаю: о твердом гонораре пока спорить не имеет смысла. Три месяца вы будете как бы экзаменоваться, а дальше — будем думать об иных формах сотрудничества. Если, конечно, не расстанемся. — Анджело Бертрано внимательно посмотрел на нее, но в этом взгляде не было и намека на приглашение в постель.

Опытный открыватель рекламных звезд, он уже составил для себя прогноз карьеры синьорины Лариной и не хотел бы в нем ошибиться.

7