Самая желанная

Очевидно, понятие «социальной дистанции» не выдумка победившего пролетариата, возмечтавшего «стереть границы» между слугами и господами. Девушка из семьи «новой советской интеллигенции» начинала испытывать что-то вроде комплекса плебейства в присутствии не столько особ аристократической крови, сколько в атмосфере их барственного окружения. Дворцы и поместья, мажордомы, горничные, шоферы и садовники с неизменным выражением довольства и угодливости на лице, заставляли щемить сердце простой «соц. служащей», совсем недавно пылесосившей московский офис.

Не имея привилегий богатства или происхождения, Кристина стремилась к превосходству в честной борьбе, зная, что далеко не обделена природой. Собираясь в аристократически-богемный клуб, она приложила все усилия, чтобы превратить себя в принцессу — соблазнительную, небрежную, уверенную в своей притягательности юную леди. Зная стиль «Клубники со сливками», она остановилась на длинном платье из тонкого бархата цвета темного вина. Облегающее фигуру, с узким глубоким вырезом на груди, платье выглядело классически-непретенциозным и в то же время изысканным. К нему она могла надеть свой любимый гранатовый браслет, словно делавший ее причастной к традициям иной, великой культуры, к иному, возвышенно-романтическому идеалу женственности.

Легким движением пальцев Кристина взбила крупные локоны «а-ля Шиффер» — именно такую прическу соорудил ей Эудженио Коруччи для первой фотопробы в агентстве «Стиль». И медленно, со значением, надушила запястья, шею, затылок новыми для себя духами «Фам».

«Да, я русская. И горжусь этим. У меня никогда не было прислуги, и я не привыкла пить кофе в постели. Но я достаточно образованна, чтобы не ударить лицом в грязь в обществе королевы, и вполне терпима, чтобы не заставлять краснеть в моем присутствии невеж и снобов… Да, я ошибалась, была наивной, доверчивой, слабой. Но теперь я повзрослела, стала большой и сильной», — сказала Кристина своему отражению в зеркале и убедилась, что это не ложный самогипноз. Она действительно стала другой, умеющей постоять за себя и посмеяться над своими ошибками. Этот новый блеск в глазах стоит дюжины ушибов и царапин. «Аванти, бамбина!» — подмигнула себе Кристина и сплюнула через левое плечо.

Санта в черном смокинге встречал ее у входа в клуб. Он, видимо, не раз выскакивал из-под светящегося козырька над дверьми к подъезжающим машинам — его волосы и костюм осыпал дождевой бисер.

— Наконец-то! Уже запсиховал, думал, тебя опять украли. — Подхватив под локоть девушку, Санта повел ее к сверкающему огнями подъезду.

Этот властный жест мужчины-хозяина окатил тело Кристины горячей волной. Она благодарно коснулась губами его щеки, ощутив прилив праздничной радости.

— Ну как, синьор Бельканто, ваши условия выполнены? — Кристина небрежно повернулась перед зеркалами в фойе, демонстрируя свое несомненное великолепие. Санта застыл в восхищении, не решаясь притронуться к своей даме, и она сама протянула ему руку.

— Приятно завладеть самой прекрасной дамой в этом клубе. Даже на один вечер. — Санта неожиданно смутился.

— Мне не понравился комплимент без итальянской широты и цыганской цветистости. Ты думаешь, что в масштабах Рима у меня могут быть соперницы? И зачем сразу заявлять об одном вечере, когда впереди целая вечность!

— Считай, что уговорила с полуслова: ты лучшая девушка в мире, и этим титулом я награждаю тебя навсегда. С правом наследования до седьмого колена.

Они прошли через затемненный, наполненный нарядной публикой зал к угловому столику, за которым уже кто-то сидел.

— Надеюсь, вас не надо знакомить? — обратился Санта к Кристине, кивнув на поднявшегося им навстречу мужчину.

— Добрый вечер, синьорина Ларина! — Комиссар Курбе почтительно склонил голову, целуя протянутую Кристиной руку.

— Я удивлена…

— Неприятно удивлена. Ведь так? — уточнил комиссар и добавил: — Мне хотелось бы изменить эту формулировку. В основном ради этого я принял приглашение Романо делла Форте. Ну, разумеется, и для того, чтобы слушать известного певца Санта-Романо. Говорят, он чрезвычайно популярен в элитарных кругах.

— В результате рекламной кампании судебного заседания. Жаль, что во Дворце правосудия меня не вызвали на «бис», когда адвокат со слезой в голосе поведал публике душераздирающий эпизод о спасении из огня русской девушки… Интернациональная солидарность, личное мужество… — Санта наполнил бокалы. — Предлагаю начать с тоста за взаимопонимание.

Они выпили, не глядя друг на друга. Кристина злилась на Санту за безнадежно испорченный вечер. Присутствие человека, сделавшего все возможное, чтобы упрятать ее за тюремную решетку, не радовало. Курбе не верил ей ни на грош, и это трудно забыть, как бы галантно ни вел он себя после. Но главное — обида! Вместо ужина вдвоем — лирического и нежного — еще одно судебное разбирательство. Хорошо же провел ее Санта! Кристина заметно сникла, решив вскоре покинуть компанию, сославшись на головную боль.