Самая жестокая битва

Очень быстро был найден ответ на британские радары. Приемник излучения сообщал лодке, что она обнаружена, и очень часто давал вполне достаточно времени, чтобы погрузиться, что позволяло избежать внезапной атаки с воздуха.

К октябрю 1942 года использование приемника стало настолько успешным, что воздушное наступление англичан в Бискайском заливе временно захлебнулось.

Однако приемник излучения захватывал только узкую полосу частот, поэтому, как только англичане сменили длину волны радара, приемники стали неэффективны, пока не стала известна новая длина волны. Это обнаружилось в конце августа, когда подводные лодки при атаке конвоев сами были внезапно обстреляны эсминцами еще до того, как поняли, что они обнаружены. Поэтому командование немецких подводных сил решило оснастить свои лодки, кроме пассивных приемников излучения, радарами, способными обнаруживать корабли противника. Имея 2 таких прибора, командир подводной лодки мог надеяться обнаружить противника и в то же время знать, обнаружен ли он сам.

В этой отчаянной борьбе получала преимущество то одна сторона, то другая. Усилилось зенитное вооружение подводных лодок. Была предпринята попытка вооружить подводную лодку так, чтобы она могла в надводном положении вести дуэль с эсминцем, имея определенные шансы на успех. В то же время Дениц постоянно требовал наладить эффективную воздушную разведку.

Результаты, которых добились немцы, применив все эти новинки, привели Деница к заключению, что положение в настоящем вполне удовлетворительно, а будущее обещает блестящие перспективы. Общий уничтоженный тоннаж в 1942 году оставался достаточно высоким, а потери подводных лодок почти не росли. Кроме того, во второй половине 1942 года постройка новых лодок значительно увеличилась.

С октября 1942 года количество боеготовых лодок увеличилось настолько, что Дениц смог постоянно держать в Северной Атлантике 2 группы. Они располагались на двух линиях: одна в восточной, вторая в западной части океана. Первая должна была перехватывать конвои, идущие на запад, а вторая – идущие на восток, прежде чем те войдут в зону действия самолетов береговой авиации.

Перемещения обнаруженных конвоев тщательно отмечались на карте в штабе подводных сил. Когда все данные о передвижении конвоя были тщательно проверены, Дениц мог переместить одну из групп на линию предполагаемого курса конвоя. Обычно это делалось так, чтобы конвой пересек линию дозора в дневное время. Если контакт не был установлен до наступления темноты, дозорная линия должна была развернуться и следовать вперед по курсу конвоя, чтобы в любом случае перекрыть ему дорогу. С наступлением рассвета лодки разворачивались и начинали ждать подхода конвоя. Как только одна из лодок обнаруживала конвой, она радировала Деницу, а Дениц в свою очередь передавал инструкции всем лодкам группы. Зная позицию, координаты и скорость конвоя, Дениц мог отследить его продвижение по карте и так перемещать свои лодки, чтобы те атаковали в самый выгодный момент. Поэтому он играл большую роль в руководстве битвой и мог использовать свой огромный опыт. В остальном, отдав приказ начать атаку, ему приходилось полагаться на умение и отвагу своих командиров и экипажей. Однако уверенность, которую он смог вселить в своих моряков, делала их грозными противниками. Хотя некоторые эксперты считают, что моральный дух немецких подводников к весне 1943 года несколько пошатнулся, большинство историков сходятся на том, что они сражались с неизменным упорством до самого конца.

Осень 1942 года была примечательна особенно плохой погодой в Северной Атлантике, и эти шторма продолжались до весны 1943 года. Это не могло не сказаться на эффективности действий подводных лодок, и хотя Дениц считал успешными только октябрь и ноябрь, цифры потерь были достаточными, чтобы вызвать беспокойство британского командования. В начале декабря потери тоннажа несколько сократились, но год завершился новым громким успехом волчьих стай. Одна из групп, атаковав конвой, потопила 13 судов водоизмещением 67437 тонн и повредила еще одно водоизмещением 7000 тонн.

Комментируя итоги 1942 года, Стефен Роскилл писал:

«Если оценивать потери, понесенные в течение года, то не возникает даже вопроса – противник нанес нам огромный урон. Британский импорт упал ниже 34 миллионов тонн – на одну треть меньше, чем в 1939 году.

Британскому Адмиралтейству было ясно, что исход битвы на конвойных маршрутах еще не решен. Противник имел больше сил, чем ранее, и кризис затяжной борьбы приближался».