Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака

О славный конь, могучий, как утес.
Но кто встречал утес, чтобы скакал?
Как ярый слон он рвался напролом.
Как лев свирепый, прыгал среди скал.
Гроза волков, врагов своих гроза,
В день битвы он их наземь повергал.
Средь недругов, когда он мчался в бой.
Скакун смертельный ужас вызывал.

Вот такой конь, наряженный в кольчужный панцирь, под украшенным золотом седлом, в уздечке с золотой насечкою, появился на поле. А на нем сидел Катран: поверх платья кольчуга надета, шлем золотой, самоцветами украшенный, кольчужные ноговицы, пояс весь в драгоценных каменьях и тесьмой плетеной украшен. Вооружен он двумя мечами: один – на перевязи подвешен, другой – под стременем, у луки седельной, лук, изготовленный в Чаче Хорезмском [22], через плечо надет, ременный аркан из кожи онагра к седлу приторочен, перед богатырем на седле палица тяжелая лежит, древко копья, подобное столбу, по земле за ним волочится. Ехал он, грозный боевой клич испускал, врагов своих поносил, коня горячил. А конь копытом о камень бил – камни дробил, рвался в поле погарцевать.

Вот подъехал Катран к самой середине войска Хоршид-шаха, стал на бой вызывать:

– О богатыри, что медлите? У кого чаша жизни переполнилась, от кого счастье отвернулось? Смело выходи на мейдан, испытаем малость друг друга!

После этих слов Катрана выехал из войска Хоршид-шаха всадник по имени Санджам на пегом коне, резвом, как ветер. Скакуна с головы до копыт в железо заковали, а Санджам одет в красные одежды. Подъехал он к Катрану, издал клич боевой, стал его стращать. Говорит:

– Богатырь, к чему этот крик и рык? Ты едва только на поле вышел, яви же свою доблесть!

Тут Катран к нему устремился, копьем нацелился прямо в грудь Санджаму, но тот отбил удар. Час бились они копьями, но, хоть Санджам богатырем был, все же против Катрана послабее. Несколько раз сходились они, и вот ударил Катран его в грудь так, что конец копья через спину вышел. Убил он Санджама и завопил победно:

– Ликуйте те, кто на поле брани мужество свое подтвердит! Выходите, мужи, покажите себя! Где же ваш Фаррох-руз, который прошлый раз своей храбростью удивлял? Вот кого на поле высылать надо!

По воле божьей Фаррох-руз в тот день животом страдал. Хоршид-шах поглядел на него, говорит:

– Брат, Катран ведь тебя вызывает.

– О государь, – отвечает Фаррох-руз, – я нынче болен, животом маюсь так, что двинуться не могу. А то я не дал бы ему слова сказать… Ты уж не серчай, извини.

Тогда выехал другой воин со стороны Хоршид-шаха, и Катран его сразил. Человек пятьдесят он одолел и, как кого победит, вопль испускает и приговаривает:

– Эй, Фаррох-руз, где ты? Выходи на мейдан, поучись сражаться!

Надоело Фаррох-рузу его насмешки слушать. Хоть он и болен был, надел на себя доспехи и двинулся на поле брани, чтобы с Катраном сразиться. Тут Хоршид-шах забеспокоился:

– Ведь Фаррох-руз нездоров, не сможет он сражаться!

Тогда Самак сказал:

– О шах, будь спокоен, твой слуга не допустит, чтобы Фаррох-руз на поле вышел.

С этими словами он бегом побежал, их догнал и говорит:

– О богатырь Катран, как я вчера не дал тебе с ним сражаться, так и сегодня не дам ему сражаться с тобой – ведь ты устал, до него-то сколько человек поразил!

Глядит Катран на Самака и думает: «Уж не этот ли негодяй хотел меня с таким позором утащить? Если это он, с чего ему мне сочувствовать? А если не он, где мне того искать?» А вслух сказал:

– О юноша, с чего это ты так меня жалеешь, даже в бой не даешь вступить?

Самак-айяр ему отвечает:

– Мужчина до пятидесяти лет в доблести и мужестве совершенствуется. Не дело эти пятьдесят лет за один час впустую расточить. Ратное мастерство надо показывать, когда оба воина полны сил. А в противном случае благоразумнее, коли старшины их разведут. Да к тому же и время позднее. Возвращайтесь каждый к своему войску, а завтра поединок начнете.

Оба воина повернулись и уехали с поля. Забили барабаны отбоя, и войска вернулись каждое на свою стоянку. Когда спешились, Хоршид-шах воссел на трон и приказал устроить пир, и стали они вино пить, пировать.

А Газаль-малек тем временем удалился в свой шатер, военачальники его там же собрались. Он одарил Катрана красивым платьем и похвалил его, а потом они сели пить вино и веселились, пока день не собрал свои пожитки и не наступила темная ночь, мир погрузился во мрак и тьму, и обе стороны караулы выставили.

Самак-айяр подле Хоршид-шаха был, он поклонился и сказал:

– О великий царевич, коли счастье твое поможет, сегодня ночью я доставлю тебе связанного Катрана.