Саманта

Сэм пришла в себя лишь на следующие сутки в шесть часов вечера, когда Чарли зашел к ней в восьмой раз за день. Он собирался пробыть у нее всего несколько минут, как делал час за часом с самого утра: входил, глядел на ее неподвижное лицо, на которое к тому времени уже наложили повязки, а затем по сигналу медсестры закрывал за собой дверь и тихо удалялся. Но на этот раз в облике Сэм что‑то изменилось. Руки лежали немного по–другому, цвет лица немного улучшился. Чарли ласково погладил ее по длинным, выгоревшим на солнце белокурым волосам и тихонько окликнул по имени. Он говорил с ней так, словно она могла его услышать. Сказал, что он здесь, с ней, что все ее любят и что все будет хорошо. И на этот раз — медсестра еще не успела позвать Чарли — Сэм открыла глаза, увидела его и прошептала:

—Привет!

—Что? — Чарли был изумлен, и звуки его голоса прозвучали в палате, где приборы записывали малейший шорох, оглушительно, будто грохот взрыва. — Что ты сказала?

—Я сказала: «Привет». — Сэм еле шептала, а Чарли вдруг захотелось издать ликующий военный клич.

Но вместо этого он наклонился к ней пониже и тоже перешел на шепот:

—Привет, дорогая! Ты молодец!

—Молодец?.. А… что случилось?.. — Голос ее не слушался.

Чарли не хотелось отвечать, но Сэм смотрела на него не отрываясь и не давала ему отвести глаза.

—Ты выбила дурь из одной норовистой лошади.

—Из Черного Красавчика? — Взор Сэм помутнел, и Чарли показалось, что она опять потеряет сознание, однако ее ресницы вдруг снова дрогнули. — Нет… я вспомнила… серый жеребец… там был овраг… речушка… в общем… что‑то было…

«Что‑то»… Маленький пустячок, изменивший всю ее жизнь.

—Да. Но сейчас это не важно. Все позади.

—А почему я здесь?

—Чтобы подлечиться. — Они по–прежнему говорили шепотом. Чарли улыбнулся Саманте и осторожно взял ее за руку. Он был на седьмом небе от счастья.

—А можно я пойду домой? — сонно и совсем по–детски пробормотала Саманта, закрывая глаза.

—Нет, пока нельзя.

—А когда? Завтра?

—Посмотрим.

«Завтра»… Чарли знал, что этих «завтра» будет не одна сотня, но сейчас нисколько не огорчался. Он так обрадовался, что Саманта жива! Раз она пришла в сознание, то, наверное, выкарабкается.

—Ты не звонил моей матери? — Сэм посмотрела на Чарли подозрительно, он торопливо замотал головой.

—Нет, конечно!

Хотя это была ложь.

— Правильно. Ее муж — осел.

Чарли ухмыльнулся в восторге от того, что разговор принимает такой оборот, и тут сестра, появившаяся в окошечке, подала ему знак, что пора уходить.

—Я должен идти, Сэм. Но я сегодня вернусь. О’кей, детка?