Самарянка

Глядя на жалкого и беспомощного Кормчего, еще минуту назад называвшего себя богом, а теперь трепыхавшегося на канате, Мишка рассмеялся. Рассмеялись и стоявшие неподалеку дети. Кто-то из них хохотнул:

— Головастик!

Но получил подзатыльник от матери.

— Слышишь, Кормчий? — Мишка не спешил возвращать его на место, оставляя висеть над пропастью. — Оказывается, ты не только не бог, а даже не божок. Головастик ты, оказывается!

Из толпы «погорельцев» уже послышался не только детский, но и взрослый смех.

— Что же с тобой делать? — Мишка взялся за канат, став раскачивать Кормчего над бездной. — Казнить нельзя помиловать? Или как?

— Никак, — злобно сверкнув глазами, прошипел Кормчий. — Прекрати издевательство. Мне страшно… Это настоящий самосуд!

— Правда? — Мишка притянул его ближе к себе. — А то, что ты хотел сделать с этими детьми, с остальными — это что? Обещанный тобою конец света и страшный суд? А ты в нем верховный жрец и судья, так?

Кормчий ничего не ответил, а лишь злобно сопел, глядя на Мишку. Наконец, тот поставил его на каменный пол и, схватив второй конец каната, еще надежнее связал им обезумевшего от страха и гнева вожака.

— Не знаю, доживешь ли ты до настоящего Страшного суда, но скоро тебя будет судить наш суд — земной. Судить будет по справедливости и по всей строгости.

— Пусть твой суд попробует что-нибудь доказать, — злобно засмеялся Кормчий, — а мои люди язык за зубами держать умеют. Ты, надеюсь, это уже понял…

— Ошибаешься. Доказательств у меня хватит предостаточно, чтобы такого психа, как ты, упечь за решетку всерьез и надолго.

Он возвратился к тому месту, где оставил мобильный телефон с включенной видеокамерой и, повернув дисплей к глазам Кормчего, включил запись. Увидев первые же кадры, тот побледнел и, если бы не сильные руки и быстрая реакция Мишки, наверняка полетел в ту пропасть, над которой только что беспомощно кричал и трепыхался.

11. БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Когда показался первый отряд спасателей, с которыми пришли сотрудники милиции, «погорельцы» начали приходить в себя от пережитого шока. Одни радовались, другие ж, наоборот, плакали, но от этих слез на душе становилось светлее и легче. Родители ласкали детишек, а те, в свою очередь, игрались вокруг каменной чаши, где так же полыхало пламя: от него теперь веяло не прежним ужасом, а тоже теплом и радостью.

Все двинулись назад. Мишка с Русланом шли, замыкая колону, чтобы никого не потерять и не оставить. Фонарики почти разрядились, поэтому они освещали путь смолистыми факелами.

— Ты представляешь, какая мы вместе сила! — Руслан взглянул на счастливого, радостного Мишку.

Тот, ничего не ответив, лишь улыбнулся.

— Чего улыбаешься?

— Да так, мысли мои читаешь. Я как раз о том же подумал. Вернее, я подумал, что не хотел бы сойтись с тобой в какой-нибудь «горячей точке». Чтобы воевать друг против друга. Ведь как ни крути, а теперь мы с тобой побратимы, капитан.

— Факт! — Руслан подошел ближе к Мишке и обнял его. — Весь наш род в неоплатном долгу перед тобой, а после всего, что было сегодня…

— Ладно тебе, капитан, умалять свои заслуги, — Мишка тоже обнял его. — Если бы не ты, искать меня сейчас водолазам на дне того «лебединого» озера. Долго искать…

Оба рассмеялись. Руслан вдруг стал серьезным.

— Как думаешь, зачем нас натравили друг на друга?

Мишка пожал плечами:

— Наверное, кому-то очень не хочется, чтобы мы были вместе. Сам ведь сказал: тогда мы сила. Не просто сила, а силища! Видать, не всем этого хочется. Потому что боятся.

— Вокруг столько зла, — задумчиво сказал Руслан, — и на нашей земле, и везде… Даже тут, где, казалось бы, собрались верующие люди.

— Это секта, — остановил его мысль Мишка. — Вера истинная никогда не толкнет людей на безумие. Жизнь — бесценный дар Божий. А этот «бог» уравнял ее с ценой канистры бензина. Даже меньше.

Они прошли еще немного — каждый наедине со своими мыслями.

— Что думаешь дальше делать? — прервал молчание Руслан. — Есть какие-то планы?

— А ты можешь что-то предложить? — усмехнулся Мишка.

— Могу, — спокойно ответил Руслан. — Для такого настоящего мужчины дело всегда найдется.

— Опять на передовую?

— Нет, хватит войны… Хватит материнских слез — и с той, и с другой стороны. Я тоже не хочу, чтобы судьба свела нас в бою по разные стороны. Мы теперь навеки вместе! Или не так?

Руслан протянул Мишке свою ладонь.

— Конечно, капитан, так, — Мишка ответил ему крепким мужским рукопожатием. — Спасибо тебе. Но я уже нашел для себя дело.

Руслан вопросительно посмотрел на Мишку.

— Сам говоришь: вокруг нас много зла. А зло ведь не всегда кулаками побеждается. Особенно такое зло, — Мишка кивнул в ту сторону, откуда они ушли, покидая мрачное подземелье.

Руслан, мало что понимая в этих словах, не спускал с Мишки вопросительного взгляда.

— Поэтому, капитан, я так считаю, что наша спецназовская выучка еще пригодится.

— Так что? На передовую все-таки? — решил уточнить Руслан.

— На передовую, — твердо ответил Мишка. — Только не ту, где льется кровь. На духовную передовую. Понимаешь?

Руслан отрицательно покрутил головой, действительно не понимая Мишкиных слов.