Самарянка

— Не будем жалеть ни плоти, ни того, что от плоти! — продолжал кричать Кормчий, приблизившись к детям. — Уподобимся великим предкам-«пещерникам», которые пришли сюда и оставили нам тайну нашего спасения. Страшный суд уже начался, и от него никому не скрыться! Слышите? Никому!! Смотрите, маловеры и слабые духом, как дети покажут вам пример мужества. Они сами войдут в огонь, как некогда дети Израиля, и оросит их ангел, и перейдут они из огня прямо в бессмертие!! Смотрите!! Не смейте опускать своих глаз!!!

Он открыл одну из канистр с бензином и, отвинтив крышку, разлил его прямо под ноги детям, а потом плеснул и на их длинные сорочки. Мишка понял, что миг — и трагедии не остановить. Надеясь, что Руслан тоже внимательно следит за происходящим и готов действовать, Мишка шагнул вперед — и сразу очутился в свете пылающих факелов.

— Еще шаг — и ты труп, — негромко, но внятно произнес он, глядя в глаза Кормчему.

Воцарилась гробовая тишина. Стало даже слышно, как на зажженных факелах и в каменной чаше потрескивает горящая смола. Те из «погорельцев», кто лежал распростертыми ниц на полу, поднялись и вместе с остальными в полном безмолвии уставились на неизвестно откуда взявшегося здесь Мишку. Молчал и Кормчий, тоже впившись немигающим взглядом в ненавистного ему гостя. Он сделал движение в сторону чаши, где уже стояли приготовленные факелы, но Мишка снова повторил твердым голосом:

— Шаг — и ты труп!

Не решившись сдвинуться с места, Кормчий вдруг повернулся к «погорельцам» и громко рассмеялся:

— Вот они, — он указал жестом на Мишку, — убивающее наше тело, но не могущие убить душу. Вот они, волки в овечьей шкуре, что подбирались к нашим святым тайнам. Не я ли говорил вам об этом, не я ли предупреждал вас? Теперь вы сами видите, что там, где Христос, там всегда будет свой Иуда, там…

— Это ты, что ли, Христос? — оборвал его Мишка. — Не слишком ли много на себя взял?

Кормчий, снова громко рассмеявшись, вдруг утих и таким же металлическим голосом отчеканил:

— Да, я — бог!!! И сейчас ты будешь стоять передо мной на коленях!

Он вдруг резко выхватил из кармана зажигалку и чиркнул ею, намереваясь зажечь заплясавшим огоньком разлитый возле детишек бензин.

— На колени!! — не закричал, а по-звериному заревел Кормчий. — На колени перед богом!!!

Толпа «погорельцев», по-прежнему сохраняя полное безмолвие, шагнула в сторону Кормчего, выражая ему свою поддержку. Мишка чувствовал, что Руслан следит за ситуацией, но тоже не знает, что лучше предпринять и как действовать, чтобы не допустить самого страшного — массового суицида или пожара, который мгновенно уничтожит всех.

— Послушай.., — Мишка попробовал перейти на мирный тон, но теперь Кормчий резко оборвал его:

— Нет, слушай ты! Думаешь, я не знаю, кто ты таков, герой? Знаю намного больше, чем ты думаешь. Вот такие, как ты, испортили мне всю жизнь. Такие, как ты, издевались надо мной, когда я пришел в армию, заставляли меня по очереди…

Он вдруг всхлипнул.

— Я вам никогда не прощу этого… Не забуду и не прощу…

Потом его голос опять обрел твердость:

— А для этих несчастных людей я стал богом. Потому что мне — слышишь ты? Мне открыта тайна пещерников! Мне велено привести их сюда и отправить в блаженное царство, недоступное для таких, как ты и тебе подобных. И я исполню это святое повеление! Исполню… Исполню… Ис…

Он не успел договорить, входя в состояние совершенного исступления, как в воздухе что-то просвистело. И тут же, к изумлению Мишки и всех «погорельцев», вокруг Кормчего обвилась петля из прочного каната, намертво стянув его руки и погасив огонек зажигалки. Взглянув наверх, Мишка увидел улыбающееся лицо Руслана, держащего другой конец каната.

— В горах я не таких баранов умею ловить, а уж эту овцу — без особых трудов и усилий, — засмеялся он.

Мишка вплотную подошел к Кормчему и заглянул ему в глаза.

— Значит, говоришь, ты — бог?

Он сейчас был готов сделать с ним то, что сам Кормчий чуть не сделал с детьми. Детишки ж, увидев, что хотевший сжечь их вожак оказался связан, быстро убежали к своим родителям, стоявшим все так же в полном безмолвии, шокированные происшедшим.

Мишка подошел к краю зиявшей перед ними черной ямы и посветил туда фонариком. Дна не было видно. Тогда носком ботинка столкнул туда небольшой камень, валявшийся неподалеку. Прошло несколько секунд, прежде чем все услышали, как он упал на дно.

— Глубина с хорошую многоэтажку, — присвистнул он от удивления. — Не хотел бы я очутиться в этой бездне…

А как раз этого и хотел Кормчий. Он рванулся, что было сил, к Мишке, чтобы столкнуть его в эту преисподнюю, но канат не пустил его. Тогда он попытался ударить Мишку, стоявшего к нему спиной, ногой, но и это не получилось. Зато сам Кормчий не удержал равновесия и, пронзительно завизжав от страха, повис над черным зевом пропасти.

— Предупреждать надо, — крикнул ему сверху Руслан, — а то ведь я от страха могу отпустить веревку. Знаешь, что тогда будет?

Он немного отпустил свой конец каната. Кормчий дернулся вниз и от этого завизжал еще пронзительнее и громче.