Самарянка

   – Тоха, ну и память у тебя! Верно, мне тогда поплохело зело. Что пароход, что самолет – не переношу с детства. Да ради хороших «бабок» можно потерпеть не только качку. На «бабло» там не скупились, да и такой шанс – на океанском лайнере в кругу красавиц, на халяву – не каждому выпадет.

   – А ты пробовал с ней пообщаться?

   – Пробовал… Все без толку. Дурочку включила, что это, мол, не она вовсе. Ничего не помню, ничего не знаю, ничего никому не скажу.

   – Скажет.., – задумав что-то, возразил тот, кого звали Тоха. – Расколется. Отец Борис – мой старый кореш. Он поможет нам расколоть эту царевну-несмеяну. Не знаю как, но обязательно поможет. То-то я припоминаю, что она вдруг странно исчезла из своей столичной тусовки. Я ведь их всех знаю, меня частенько приглашают потусоваться вместе с ними, поснимать, пощелкать. Бесследно из того круга никто не исчезает. А эта исчезла. Испарилась. Болтали разное-всякое: вроде, кто-то на зону пошел, кого-то с зоны вперед ногами вынесли… Аж интересно, каким таким чудом она здесь объявилась? Если это действительно она. А это она, без сомнения. Ин-те-рес-но…

   Он подумал еще о чем-то, потом встал и пошел к отцу Борису, жившему в комнатке напротив. Без стука отворил дверь и вошел туда.

   – Слушай, святой отец, – бесцеремонно обратился он к священнику, уютно расположившемуся возле светильника за чтением, – дельце есть к тебе непыльное, но весьма занятное.

   Отец Борис отложил книжку и с любопытством взглянул на Тоху. Выслушав его, он согласился помочь, еще сам не зная, как.

   – Ты меня заинтриговал. В монастырь идет разная публика, но если это, как ты говоришь, такая знатная особа, то… Что-нибудь придумаем. Утро вечера мудренее. Давай спать.

   Гостям оставался еще день работы. Побегав со своей аппаратурой по всем окрестностям монастыря, они собрались на обед, чтобы сразу же после него рассовать все сумки в том же «мерседесе», который их привез сюда, рассесться самим и укатить назад. Наснимав и записав все, что было возможно, они уже тяготились строгой монастырской обстановкой и рвались домой. Чтобы отметить завершение командировки, они выставили к приготовленной для них скромной монастырской трапезе все, что привезли с собой: бутылки со спиртным, деликатесные консервы, колбасы, салаты. Ольге и ее помощницам, обслуживавшим шумных гостей, их неуемное веселье быстро стало в тягость. Гости ж, напротив, теперь не спешили вставать из-за стола, но явно растягивали удовольствие. В обстановке такого веселья выпивка быстро кончилась.

   – Матушка, – обратился отец Борис к Ольге, поманив ее к себе, – как там насчет… Ну, «велие утешение». Еще бы несколько бутылочек.

   – На это нет благословения настоятельницы, – не допуская игривого тона, строгим голосом ответила Ольга.

   – Благословения нет? – рассмеялся отец Борис. – А как это объяснить нашим дорогим гостям? Что они подумают? Что напишут о таком, извините, хлебосольном  гостеприимстве? Вы хоть представляете, какие это дорогие гости? Чтобы их пригласить сюда, нам пришлось… Короче, матушечка, проявите гостеприимство и щедрость. Надеюсь, моего благословения для вас вполне достаточно. Более чем...

   И он весело подмигнул Ольге. Но та сохранила прежнее спокойствие и строгость.

   – Игуменья не благословила, – упрямо повторила она. – Я не могу ослушаться ее. И не позволю.

   – Ой-ой-ой, какие мы благословенные и послушные, – теперь смех отца Бориса поддержали сидевшие рядом с ним гости, в том числе тот самый Тоха. – Хоть икону с вас пиши и молись на вас.

   Он вдруг перестал смеяться и взглянул на Ольгу хитрым испытующим взглядом.

   – Тогда, матушечка, я буду просить о том, на что не нужно благословения настоятельницы.

   Теперь он подмигнул Тохе.

   – Тут вот некоторые товарищи… Некоторым товарищам вы напомнили одну некогда известную светскую львицу. Между ними даже вышел спор: вы это или не вы? Не поможете пролить свет на истину? Если это действительно вы, то мы прямо тут, прямо сейчас организуем с вами пресс-конференцию, запишем ваш рассказ. Такой материал действительно будет иметь огромный успех.

   Ольга молчала, опустив голову, стараясь спрятать свое лицо в платке. Ей тоже показалось знакомым лицо фоторепортера, который со вчерашнего дня стал приставать к ней с расспросами о ее прошлом.

   – Так что, любезная матушка, – не унимался отец Борис, – тоже будем просить благословения настоятельницы? Или моего благословения вам все же достаточно?

   Все снова рассмеялись, глядя на растерянность красивой монахини. Ольга ж неожиданно подошла к отцу Борису:

   – Благословите, батюшка. Только мне необходимо ненадолго выйти.

   – Вот это другой разговор, – одобрительно засмеялся отец Борис. – Надеюсь, вы не заставите нас долго ждать. Нам еще назад неблизкий путь.

   – Я тоже на это надеюсь, – Ольга быстро повернулась и вышла из трапезной, оставив наедине с гостями своих помощниц.

   Сейчас Ольга снова четко слышала внутренний голос, который был для нее подсказкой, точкой опорой именно в таких трудных, казалось бы, безвыходных ситуациях. Она слышала и подчинялась ему, словно команде, данной свыше.