Самарская область

анархистов. Однако, недовольные засильем большевиков в исполнительных структурах

максималисты обвинили их в узурпации власти и заявили, что в советах не должно быть засилья

партий, а необходимо пропорционально представить в них трудящееся население губернии. Лидер

самарских максималистов А. Я. Дорогойченко предлагал съезду не разъезжаться, а объявить его

учредительным и «взять организацию комиссариатов в свои руки». В результате из определенных

съездом 125 членов губисполкома 2/3 мест выделялось крестьянам и 1/3 – рабочим. От каждого

уезда было избрано по 11 представителей, за исключением Бугульминского, избравшего пока 3

человека, так как советы там лишь начали организовываться.

Выступления максималистов против хлебной монополии обеспечили им поддержку крестьян,

а яркие речи на митингах о необходимости уравнительного распределения жилищ, промтоваров и

продуктов питания – привлекали пролетариев. Большинство в губисполкоме еще не давало

самарским максималистам власти в комиссариатах, и они начали активно готовиться к ее захвату,

стягивая в Самару свои дружины из окрестных поволжских городов.

Самарские большевики в это время занимались внутренними распрями, ибо не были едины

в оценке текущего момента, определяемого ратификацией IV Чрезвычайным съездом советов

крайне унизительного для страны Брестского мира с Германией. Руководитель Самарского губкома

большевиков А. X. Митрофанов поддержал заключение этого мира, а председатель ревкома,

делегат VII съезда РКП(б) В. В. Куйбышев отстаивал точку зрения левых коммунистов, осуждавших

«похабный мир». Эсеромаксималистское большинство губисполкома призывало к мобилизации

сил трудящихся и объявлению революционной войны мировому капиталу. Одновременно 28 марта

на заседании губисполкома было решено создать чрезвычайную комиссию по борьбе с

контрреволюцией, направить в волости, недовольные советской властью, вооруженные отряды.

Это сужало социальную базу новых претендентов на власть, но они, как и большевики, считали

для себя необязательным считаться с интересами народа. Получив большинство в губисполкоме,

максималисты, анархисты и левые эсеры объявили о роспуске отрядов Красной гвардии и

смещении комиссаров-большевиков.

Большевики сохранили свои позиции лишь в исполкоме Самарского горсовета, который

возглавлял А. А. Масленников; из губернских структур, как и в декабре 1917 г., они были

вытеснены. Казачьи отряды атамана Дутова вновь появились в юго-восточных уездах губернии:

Бузулукском, Николаевском, Новоузенском. 15 апреля 1918 г. горисполком объявил об организации

горвоенкомата, которому поручил управление всеми воинскими частями и вооруженными

отрядами в Самаре и ее окрестностях. В конце апреля был окружен и разгромлен клуб

максималистов, у которых изъяли 3 пулемета, 24 бомбы, 18 винтовок, 13 шашек, 84 штыка и ящик

патронов. В других местах у них отобрали еще 2 пулемета и 70 винтовок. Горсовет также закрыл

все газеты оппозиционных большевикам сил: «Вечерняя заря», «За свободу», «Курьер», «Наши

телеграммы», «Приволжский край», «Утро Поволжья». 9 мая Самарский комиссариат печати

закрыл газету максималистов «Трудовая республика».

Поскольку губисполком вышел из-под влияния большевиков, губернский комитет РКП(б) 12

мая поручил горисполкому создать «Чрезвычайный революционный штаб» во главе с А. А.

Масленниковым, а 14 мая городское собрание коммунистов обязало всех членов партии, могущих

носить оружие, записаться в боевые дружины. Самара была объявлена на военном положении, но

воинские соединения отправлялись на Урало-Оренбургский фронт. Этим воспользовались

притеснявшиеся анархисты и максималисты, которые 17 мая 1918 г. начали в Самаре восстание,

длившееся двое суток. Оно было подавлено 19 мая дружинниками-коммунистами с помощью

железнодорожников, прибывших из Кинеля, интернационалистов с Донского фронта и отряда

гидроавиации, находившегося в городе.

После этого в Самаре была размещена ставка Урало-Оренбургского фронта, комендантом

города назначен большевик М. С. Кадомцев, а губисполком распущен. Несмотря на подавление

анархо-максималистского мятежа в Самаре, ситуацию в губернии большевики плохо

контролировали, ибо их мероприятия в отношении крестьянства не учитывали социально-

экономических интересов последних.

Обстановка в самарской деревне складывалась драматично уже с весны 1918 г. Надежды

крестьян на действенную защиту их экономических интересов советами оказались призрачными.

Благие намерения большевиков постепенно привлекать крестьян к социалистическому

строительству в деревне, быстро уступили место жесткому диктату, в связи с нежеланием

последних всем жертвовать для новой власти с непонятными им намерениями.

Реализация декрета о земле, принятого 26 октября 1917 г., осуществлялась на основе