Самарская область

было придано 3 орудия и 7 пулеметов. Кроме того восстания вспыхнули в селах Федоровка и

Любимовка Бузулукского уезда. Для их подавления «через местный военный комиссариат и штаб

Туркармии посылались карательные отряды, каковыми восстания ликвидированы».

Самарский губисполком, пытаясь погасить пламя крестьянской борьбы, требовал от уездных

организаций ужесточить репрессии и предписывал исполкомам организовать в уездах

революционные трибуналы, которым вменялось рассмотрение дел о контрреволюционных

«деяниях» и выступлениях.

Одновременно самарские коммунисты вынуждены были признать, что поводом для

возникновения «чапанной» войны послужил произвол продотрядов, советских и партийных

работников. И хотя это признание было закамуфлировано и буквально тонуло в обвинениях в

адрес агентов Колчака, белогвардейских офицеров, кулаков и даже недавних союзников эсеров,

тем не менее признание многочисленных фактов произвола и насилия весьма симптоматично.

Большевики вынуждены были оправдывать свою жестокость суровой необходимостью.

10 апреля 1919 г. Самарский губисполком принял обязательное постановление № 19. В нем

предписывалось привлекать к «ответственности агентов советской власти, которые нередко ведут

по отношению к населению позорным для советской власти образом» Губисполком указывал, что

делегированные в деревню инструкторы, уполномоченные, комиссары должны были

регистрировать выданные им «мандаты в местном исполкоме немедленно». В апреле 1919 г. было

объявлено об освобождении крестьян-середняков от взыскания чрезвычайного и натурального

налога с урожая 1918 г. Но эти распоряжения фактически остались на бумаге. Продовольственные

агитаторы и продотряды продолжали «выкачивать» хлеб из деревни традиционными методами, не

считаясь ни с нуждами крестьян, ни с их интересами.

Тяготы продразверстки, мобилизации в Красную армию, отсутствие промышленных товаров,

продолжающаяся разруха во всех отраслях экономики России – эти и другие факторы не могли не

сказываться на социально-психологическом состоянии населения Самарской области. В сводках

военно-цензурного отделения, которое проводило анализ писем солдат и их родных преобладают

негативные оценки быта и настроения масс во второй половине 1919 – начале 1920 гг. «Меня

призывают на военную службу по приказу № 343. Этот приказ меня совсем не касается. Здешний

комиссариат ничего не разбирается», – писал корреспондент из Бугурусланского уезда. Из

Тимашева сообщали: «Товарищи разоряют нас, берут сено, солому, каждый день три пуда

картошки. Теперь мужики стали как мертвые, не знают, что им делать. Говорить ничего нельзя,

ничего не признают, теперь хоть с голоду умирать. Скотину у нас берут беспощадно. Нам очень

плохо жить».

Среди массы сообщений более 90% содержат сведения о последствиях, связанных с

проведением политики военного коммунизма и настроением крестьян. «От крестьян, – читаем в

письме из с. Тимофеевки, – берут хлеб, овец, скот, а ему фунта соли нет. Продовольственная

политика начинает возмущать и коммунистов». Или: «Кто прежде не дал скота, тот должен сейчас

дать. Хоть иди и покупай, а должен отдать. Как раньше брали с пролетария, так и теперь. И все

обусловлено потому, что многие коммунисты не соответствуют своему назначению. У военкома

стачки с богачами. Он скрывает и покровительствует дезертирам».

Возникает осознание необходимости отмены продразверстки и введения свободной

торговли. «Всех продуктов очень много, – писали из Самары, – если бы разрешили свободную

торговлю, то мужики говорят, что завалили бы всю Самару продуктами. И действительно всего

много, да коммунисты разорили всю Россию. Всех людей нельзя узнать – все стали какими-то

озверелыми». В конце 1919 г. появились сообщения о росте недовольства действиями советских и

партийных работников. «Положение Советской власти по Самарскому округу незавидно. Причиной

этого является недостаток партийных работников. Там, где нужно подойти с советом, грозят

оружием и тем самым лишь портят все дело».

Как видим, в конце 1919 – начале 1920 гг. недовольство социальной политикой советской

власти резко возросло. Ярким проявлением крестьянского сопротивления было восстание

«Черного Орла» или «вилочное восстание». Оно охватило Бугульминский уезд Самарской

губернии, а также территорию Мензелинского, Белебеевского, Бирского, Уфимского уездов

Уфимской и Чистопольского уезда Казанской губерний. Восстание разразилось в прифронтовой

полосе Поволжско-Уральского региона, которая была освобождена от войск Колчака и тут же стала

испытывать на себе тяжесть продразверстки. Она и здесь «проводилась без учета того урона,

который понесли прифронтовые районы от военных действий, реквизиций рабочего и