Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

Мы сидели на кухне в его номере. Когда Лукумидзе приехал за мной на своей вишневой «шестерке», я плюхнулась на сиденье и тут же разрыдалась. Молча он привез меня к себе в отель, где им предоставили номера, напоил чаем и дал высказаться. Я поведала обо всем: о порезанных звездочках, о выходках Насти, о моей мести. Над последним Рашик смеялся, что дало мне поверить: со мной не все потеряно. Если есть время собраться, то я умею постоять за себя. Это обнадеживает, когда вынужден обитать в террариуме с ядовитыми змеями.

— А этой жирной бородавчатой свинье надо затолкать бананы во все места! Щтоб знал, как обижать мой красавиц!

— Не надо во все. В одно будет достаточно, — совершенно не краснея, поведала я о своей мечте. — Я согласна даже сама провести такую операцию, но с условием, что она сперва вымоет это самое место.

— Однако, блондынка! Ты мэнэ поражаешь! Я был о твоей целомудренности лучшего мнения!

Вот тут я покраснела, а Рахат снова захохотал.

— Ну разошелся! Давай лучше предложи что-нибудь, как исправить сложившуюся обстановку. С лошадьми я не на «ты», костюм еще не готов, фольгу всю порезали, а другой нет. А если бы и была, то времени уже все равно на все про все не хватит. Выступление послезавтра.

— Вай, кто сказал, щто нэт фольгы? Все есть у меня.

Рашик почесал густую щетину на подбородке, грозящую в ближайшие дни стать бородой, поднялся и заходил по номеру, временами что-то поднимая, вытряхивая и обследуя. Наконец нашел, взял ножницы и вернулся на кухню.

— Хороший у тебя номер, — позавидовала я. — Кухня, санузел, большая комната, коридор… И все для одного.

— И телевизор есть! — обрадованно закивал он.

Мы уселись за работу. В две пары рук звездочки, сердечки и маленькие лошадки выходили из-под скрещенных лезвий быстрее.

Когда мы закончили, я уныло изрекла:

— Ну и какой прок? Костюмов-то нет пока! И вдруг не будет до воскресенья!

— Да какой ты глупый, блондынка! — вскочил тренер. — Ну пачему нэт? Все ест уже!

— Как это «ест»?! — возмутилась я своей неосведомленности. — Значит, костюм уже что-то «ест», а я даже не догадывалась о том, что он есть!

— Я просто не хотел говорит тэбе, патаму щта боялся, ты велишь мне прымэрить его!

— Конечно, велю! А как же по-другому? — удивленно захлопала я ресницами.

— Ну значит, я не сказал тэбе ничто!

— Ты уже сказал! Поздно! Теперь я все знаю!

— Ах, да! — стукнул он себя по лбу. — Блондынка вновь мэня провел!

Через минуту моему взору было представлено лучшее, что случилось со мной за сегодня! Я даже забыла о миге торжества в момент кисляковского поражения. Это были те самые костюмы, которые я себе воображала!

— Прелесть! Прелесть! — запрыгала я на одном месте, хлопая в ладоши. — Надевай! Надевай!

— Не надену! Не надену! — пропищал Лукумидзе, подозреваю, в подлой попытке меня передразнить.

— Нет, ты наденешь! — настояла я, и он повиновался.

…Отойдя от хохота, я сказала:

— Наш номер будет лучшим!

— А ты сомневался? — подмигнули мне глазом, видимым через отверстие в костюме.

Москва, день 9-й

Сегодня Настя вышла ровно в 10:12, словно часы с будильником были на руке! Нет, как все-таки полезно иной раз проучить человека!

Я поздоровалась и, не получив ответа, нырнула в ванную. Надо же, когда со мной так поступили, это считалось нормальным, а вот как я — так всё! Настя, Роб и СС объявили меня изгоем и со мной больше не разговаривали. Хотя потеря эта так себе, я вам признаюсь! С Евгенией Ивановной я не общалась сама, с Кирой было подобие товарищества, то есть оно и осталось, как было вначале, просто сейчас мы обе «старались дружить», нежели «дружили», но в душе сильно это делать не хотели. Что-то рухнуло в тот час… Короче, для искреннего и полноценного общения у меня не оставалось никого, кроме Лехи, но я старалась его всячески избегать, пугаясь собственных мыслей в его присутствии. В моей жизни был мужчина, но отношения принесли такую боль, что даже вспоминать об этом не хотелось, не то что повторять.

Да и с кем? С наркоманом! Удумала тоже. Почему меня вечно тянет на каких-то… странных. На «не таких» каких-то.

В общем, так, как я тосковала в этот период по Катьке, я, наверно, еще не тосковала никогда прежде.

Итак, Рашик встретил меня у подъезда и отвез к Руслану.

— Хочешь новост? — начал сразу, как только мы вышли из «шестерки»,

— Хороший или плохой новост? — хихикнула я.

— Блондынка, ты ваще русский язык знаещь-нэт? Новост — женский род, так? Значить, надо «хорошая».

— Ты сам так говоришь всегда! — обиделась я, перфекционистка с синдромом отличницы. Таких людей, как я, нельзя критиковать! Нам это противопоказано по здоровью.

— Я так кокетничаю! Мне можна, я с Кавказа, э! А так я русский знать на шесть с плюсом, понял-нэт?

— Понял… а. Поняла.

— Вот! Так лучше!

Он посадил меня на коня, затем соизволил сообщить:

— Итак, новост. Один из лошад, что должны участвовать в шоу, заболел! — и изобразил самую натуральную улыбищу во все золотые зубы и с отвисанием подбородка до брюха.