Самец причесанный

Ни я, ни Дандаки не поняли его слов. Иногда Игрр говорит странно. Переспрашивать мы не стали, и некоторое время следили за сармами в тупике. Там загорались костры, вверх поплыли дымки, и я ощутила горьковатый запах горящего кизяка. Надолго устраиваются… В подтверждение моей мысли сармы стали спешиваться, а коноводы отводить лошадей. Остальные сгрудились у костров, протягивая к пламени руки. Холодно.

– Не похоже, что собираются штурмовать! – заметил Игрр.

– Ждут рассвета, – сказала сотница. – Ночью сражаться плохо – можно случайно убить своих.

– Разумно! – согласился Игрр.

Я глянула во двор. Воины Дандаки, подкатив к воротам повозки, ладили помост, чтобы стрелять поверху.

– Убери их! – предложила я. – В темноте только насторожат врага. Те загородятся щитами и будут настороже. Лучше ударить на рассвете, внезапно.

Я поймала себя на мысли, что командую, как декурион турмой. Что ж, это необходимо. Дандаки не в себе, а речь идет о нашей жизни.

– Оставь здесь наблюдателя и двоих во дворе, остальные пусть отдыхают! – добавила я.

Дандаки подумала и кивнула. Мы спустились в триклиний. Дандаки вышла во двор и вернулась с воинами. Слуги притащили матрасы и войлоки, сармы принялись расстилать их на полу. Это правильно: воины должны быть вместе. Так им спокойнее, и в случае нападения не придется собирать.

Игрр занялся ранеными. Промыл им раны, некоторые зашил и снова забинтовал. Сармы подчинялись ему беспрекословно, даже с каким-то благоговением. «Они считают Игрра великим шаманом, – вспомнила я рассказ Сани. – Он вдохнул в Бимжи жизнь». Самой Бимжи, к слову, не наблюдалось.

– Где твоя дочь? – спросила я сотницу.

– Заперла! – буркнула она. – Девчонка совсем потеряла голову. Дни…

Такое бывает, но я догадалась, что причина в другом. Бимжи перепугалась, и мать спрятала ее, чтобы не разводила панику. Умно.

Слуги принесли еду и вино. Мы сели за стол. Хоть я и проголодалась, но ела мало: перед боем нельзя. То, что нам предстоит сражение, сомнений не вызывало. А вот Игрр налег на мясо. В отличие от нас он выглядел бодро и даже весело. Странно… Осушив чашу, муж поставил ее на стол и посмотрел на Дандаки.

– Поговорим?

– О чем? – огрызнулась сотница.

– О нашем договоре.

– Ты хочешь Бимжи? – удивилась Дандаки. – Прямо сейчас?

Сердце в моей груди екнуло. Ему что, больше нечем заняться?

– Бимжи пусть сидит, где определили! – хмыкнул муж – Я о другом. Ты обещала мне помочь вернуться в Рому с женой.

– Уезжай! – ощерилась сотница. – Я прикажу отпереть ворота. Только ее, – она ткнула пальцем в меня, – сразу зарежут, а тебя поволокут в дом к Саруки. Ее рябая дочка очень обрадуется.

– Не уходи от ответа, – покачал головой Игрр. – Я спрашиваю: обещаешь?

Дандаки насторожилась.

– Я вытащу тебя из этой ж…, то есть неприятности, – продолжил Игрр. – Более того, помогу стать главной в Балгасе. Но взамен поклянись, что будешь слушаться. Не станешь крутить хвостом, как у Мады.

– Я!.. – вспыхнула Дандаки, но тут же взяла себя в руки. – Как ты это сделаешь?

– Мое дело. Ну?

Дандаки взяла со стола нож и полоснула лезвием по ладони. Черная кровь выступила из раны. Сотница приложилась к ней губами, всосала, а затем провела рукой по лицу, оставив на щеках бурые полосы.

– Я, Дандаки, командир личной сотни Великой Матери, кровью своей клянусь, что выполню уговор с пришлым по имении Игрр. Он, и те, кто этого пожелает, смогут уехать с ним из Балгаса после того, как отступницы, посягнувшие на Великую Мать, умрут. Я не буду чинить им препятствий. Пусть гнев Богини сокрушит меня, если совру!

Игрр глянул на меня. Я кивнула, клятва правильная. Дандаки не посмеет ее нарушить. Но, убей меня Богиня-воительница, если я понимаю, что задумал Игрр.

– Замечательно! – сказал Игрр, вставая. – Идем!

– Куда? – удивилась Дандаки.

– Смотреть арсенал…

Глава 7

Игорь, стратег. Доморощенный