Сами по себе

Защелка со звоном отлетела с обратной стороны, дверца провалилась внутрь и в следующую секунду с треском распахнулась настежь от еще более сокрушительного удара изнутри, ударилась о перегородку и снова захлопнулась и застряла. Тема успел увидеть пронзительно черные, наполненные дикой угрозой точки зрачков, которые, казалось, нарисованы были на побелевшем от внезапной злобы лице второго телохранителя и соломенный, ровно разделенный пополам темным пробором затылок проститутки, стоявшей перед ним на коленях. Он успел увидеть, как телохранитель, не вставая, сунул руку за пазуху. Тема девять раз подряд выстрелил в закрытую дверь, выбросил разряженный пистолет, вытащил второй и выстрелил еще несколько раз. От звонкого, многократно отразившегося от кафельных стен туалета, повторяющегося грохота у него блаженно закружилась голова.

Он подождал, с силой дернул за ручку и распахнул дверь. Проститутка на четвереньках молча бросилась вон из туалета. Телохранитель сидел на унитазе, опустив руки, и на белой рубашке у него были неравномерно расставлены крупные красные точки. Тема хотел плюнуть в телохранителя, но рот у него совершенно пересох, и язык царапался о небо как кошка в коробке. Он еще раз выстрелил телохранителю в свободное место на белой рубашке и вышел из туалета.

На кухне громко играла восточная переливчатая музыка и маленький повар-кавказец, чей синий, выпуклый, наголо выбритый затылок уверенно воздвигался над заросшей густыми курчавыми волосами шеей, туго выдававшейся из ровно изогнутого воротника цветастой рубашки, сосредоточенно стуча ножом, крошил морковь на толстой деревянной доске. Перед самым выходом во двор Тема столкнулся в длинном темном коридоре с молодым тощим милиционером.

— Сестренка, — спросил милиционер, только что зашедший со двора в коридор и потому щурившийся в темноте, — извини, конечно. Огоньку не найдется?

Он показал Теме сигарету. В ответ Тема моментально поднес пистолет к лицу милиционера. Разминая дешевую сигарету, милиционер машинально наклонился к поднесенному пистолету, поднес сигарету ко рту и замер, ожидая щелчка, искры, голубого ровного огонька.

— Ну? — сказал милиционер и вопросительно посмотрел на Тему исподлобья.

Тема испытывал непреодолимое желание нажать на спусковой крючок. Он уже ощутил упругое давление металла в подушечке указательного пальца. Курок двинулся.

— Ну?! — повторил милиционер нетерпеливо, неразборчиво выговаривая согласные. — Чего там?

Он стоял согнувшись, вытянув шею, скосив глаза на кончик сигареты, задерживая дыхание, чтобы затянуться. Тема нажал на курок.

Послышался громкий металлический щелчок.

— Не работает, — сказал Тема хрипло, — Газ кончился.

— Дай-ка я попробую, — сказал милиционер, нахмурившись, и взялся рукой за пистолет. Он недоверчиво ощупал в полумраке темный тяжелый металл, надавил было слегка теплым большим пальцем на темин указательный палец, лежавший на спусковом крючке, и вдруг застыл, как замороженный и медленно, недоверчиво посмотрел на Тему.

В следующие несколько секунд Тема увидел, как милиционер, теряя сознание, томно закатил глаза, выронил изо рта сигарету, стал, медленно распрямляясь, валиться назад и в конце концов грохнулся во весь рост на пол в коридоре. Фуражка слетела с милиционера и наподобие откинувшейся крышки, с негромким хлопком упала позади его продолговатой головы, бесстыдно обнажив засаленную желтоватую изнанку. Тема постоял несколько секунд перед падшим милиционером и выбежал во двор.

Он миновал подворотню, завернул за угол, перешел через улицу и спустился в метро. Когда рокочущий эскалатор уже опускал его в полукруглое, освещенное люминесцентным инфернальным светом жерло платформы, Тема заметил, что по-прежнему торжествующе сжимает в руке блестящий пистолет. Окружающие, впрочем, не обращали на пистолет на малейшего внимания. Две школьницы на верхней ступеньке обсуждали телесные достоинства и недостатки одноклассника по фамилии Рудаков. Мимо протиснулась пригородная старушка с сумкой на колесиках. Тема сунул пистолет за пазуху и сошел с эскалатора. Поезд стоял у края платформы, и торопливые пассажиры, набычившись, протискивались в ближайшие двери. Тема протиснулся последним и с облегчением услышал, как створки дверей беспрекословно сдвинулись у него за спиной.

Вслушиваясь в начинающийся постепенно перестук колес, Тема как бы заново почувствовал свое, сладко наливающееся покойной инерцией тело и одновременно вспомнил, как в тот момент, когда пуля в патроннике, должно быть, освобождалась от латунного обхвата гильзы, он увидел глаза Харина, блеснувшие то ли недоуменным узнаванием, то ли неожиданным загадочным одобрением, как если бы Харин вдруг увидел вместо незнакомой богемной девушки с пистолетом в руке своего старого приятеля, собрата по рингу, — и только через некоторое время сумел сообразить, что Харин, по-видимому, просто перепутал, подумал, наверное, что Тема его грозного конкурента собирается застрелить.