СамИздат. Фантастика. Выпуск 2

— Э, погодите! — заторопился Гордон. — Не теряйте сознание. Вы же нам так и не ответили: для чего вам возвращаться?

В самом деле, для чего? Туркин не знал. Только, мучительно напрягшись, припомнил, что и до подземки об этом думал, когда еще был вполне здоров. Но каждый раз упирался в отвратительную бесконечность. Ну, пусть даже в десять раз больше он проживет. По сравнению с миллиардами лет, прошедших и будущих, это ничтожно мало. Он даже не песчинка в бескрайней пустыне Сахара, а атом песчинки в этой пустыне. Так стоит ли возвращаться?

— Я не знаю! — с отчаянием воскликнул он. — Я не определился!

— Пора уже, — Соловьев вприщур глянул, определяя возраст. — Вроде не мальчик.

— Я во всем сомневаюсь!

— Значит, еще существуете, — сделал безапелляционный вывод Гордон.

— Он и в наших полномочиях сомневается, — с привычной усмешкой заметил Соловьев.

Контролеры опять заговорили непонятно, и Туркину показалось, что они совещаются особенно долго. Наконец, Гордон шепнул Соловьеву, перейдя на обычный язык: «Ладно, дадим шанец». Выпустили, наказав живей определяться, а напоследок сообщили, что будут в семь вечера выступать в прямом эфире, и эта передача ему наверняка может пригодиться.

Туркин вышел на перрон. Гордон вытащил из чехла круглый зеленый знак и дал сигнал к отправлению. Но тут, прежде чем двери захлопнулись, студент все же успел выскользнуть из вагона. Петляя, как заяц, побежал по перрону.

Оставшиеся — те, кто еще стоял на ногах, — впаялись в окна, раззявили рты. По-видимому, они кричали. Но что — разобрать было невозможно. Пробудились «Задорные робята». Они тоже, всем коллективом, прильнули к стеклам. С некоторых слетели парики. Гладкие черепа блестели в мертво-белом свете фонарей. Туркин глянул на их страдальческие лица, и жалость кольнула сердце. Но надо было поспешать. Он пересек перрон и сел в электричку, готовую к отправлению к начальной станции.

Тут не давились, двери были открыты, все проходили свободно. Только два дюжих молодца в черной форме с красными нарукавными повязками задержали студента. Ему и на этот раз удалось вырваться! Он вбежал в одни двери, выбежал в другие — самые передние, и помчался вперед. Преследоватили — за ним, вот-вот настигнут. Студент спрыгнул на рельсы.

«Куда ж он? — с содроганием подумал Туркин. — Поезд пойдет, туннель узкий. Размажет по стенкам».

До начальной остановки доехали без проблем. Правда, Туркин, помня о студенте, оставался в напряжении. «Может, в какую-нибудь нишу, за рекламные щиты, спрятался?» — с надеждой подумал. Попытался восстановить в памяти вечерние сводки происшествий. Они, очевидно, носили прогностический характер. Да, передавали про какого-то парня! Его крепко избили на улице, и он попал в реанимацию. Но о трагическом случае в метро не сообщали. Ну, дай-то бог, молодой ведь совсем студент. Исправится и спасется. Или нет: спасется и исправится.

Люди вокруг ожили, повеселели, даже садиться никто не пожелал. Туркин тоже стоял, держась за поручни. Приехали! Он поднялся по крутому эскалатору на поверхность. Куда теперь? Домой? Отлежаться, успокоиться? Для чего он вернулся? Уже следующей ночью ситуация может повториться. И что сказать контролерам из ревизионной комиссии? Вторую попытку они могут не предоставить…

Впереди, чуть выше на эскалаторе, заметил мужчинку со школьным рюкзачком. «А, тот самый, который намеревался собирать камни на даче».

Наверху уже рассвело, но солнечный диск не показывался. Небо равномерно сумрачное, будто солнце вообще изъяли из ежедневного оборота. Туркин, поглощенный мыслями, зазевался на тротуаре, и только в самый последний момент увернулся от встречного гражданина, который пер прямо на него, совсем не замечая. Ситуация повторилась. Он своевременно, упреждая, стал уклоняться от встречных. Его не видят, не воспринимают? Значит, еще не совсем вернулся!

Дачник шагал впереди. Из-за того, что пришлось лавировать и уклоняться, отстал от него. Догнал на перекрестке перед светофором, который надолго зажегся тревожным красным цветом.

— Эй, послушайте!

Дачник повернулся. Ну вот, хоть один человек воспринял и услышал.

— А, это вы?.. — по-доброму улыбнулся. — Спасибо, что в очереди пропустили. А то я, пожалуй, не выдержал бы ожидания. Очень вам благодарен.

— Не за что, — ответил Туркин, и в этот момент у него созрело решение, что ему делать. — Знаете, я из неопределившихся, и у меня масса свободного времени. Возьмите с собой собирать камни.

— Да, пожалуйста!.. Только мне заплатить будет нечем. Деньги истратил на лекарства.

Но Туркин разъяснил, что деньги ему на данном этапе не нужны. Они пошли на остановку пригородного автобуса.

— Воздух у вас там свежий? — расспрашивал Туркин, радуясь, что его слышат, видят и понимают.

— Свежий, — заверил дачник. — Сейчас поздние цветы отцветают. Запах, м-м… От яблок тоже. Нанюхаетесь на всю оставшуюся жизнь.

«Потом соображу, что делать и как жить дальше, — ободрившись, думал Туркин, шагая нога в ногу со спутником. — Пока помогу. А там, глядишь, главный ответ на ум придет».