Само....ик....Самогон! (СИ)

К третьей, полнокровной группе, я подобрался через несколько часов, но это были хорошие профи. Очень хорошие. Даже зауважал их. Трое из них не спали, а несли службу вполне себе внимательно. Мин тоже они понаставили массу. Ну и ладно, не будем рисковать. Кто мешает мне обстрелять их издалека. Только надо найти такое место, чтобы пулям не мешали стволы деревьев. Через час я нашёл место, на расстоянии 300 метров от цели, с которого были видны части тел нескольких организмов. АКМ выпускал одиночные пули, которые впивались в боевиков. Там поднялся переполох. Боевики мелькали между стволами, не давая мне прицелиться. Бежать им тоже было некуда, если только на свои же мины. Расстреляв один магазин, я прекратил стрельбу, самому надо было срочно менять позицию. Они поняли, откуда ведётся стрельба. Штук пять было ранено точно. Вот теперь давайте воевать. Но не с вами, вам надо дать осмотреться, передохнуть, принять решение. Я подожду. Тут недалеко ещё одна группа сидит. Вот её и навещу. В том месте, где я недавно был, разорвались гранаты. Но, боевики чуть опоздали. Но, всё равно молодцы, среагировали быстро. И гранатомётчики у них хорошие.

К утру я попытался добраться до другой группы. Но эта группа подорвалась и быстрым темпом стала удаляться из зоны видимости моего радара, уже не догоню. Наверное, их командир понял, что это не они охотятся, а на них охотятся, и что пора обращаться к адвокатам и другим заступникам, специалистам по правам человека с жалобой на бесчинства армии. Благо сейчас правозащитников развелось как грязи, на любой вкус. Та группа, где осталось пять человек и один раненый, тоже рванула отсюда подальше. Собственно и мне, получается, теперь делать здесь нечего. Противник убегает. Нашему ротному я сорвал получение очередного заслуженного кровью и потом ордена. Теперь двигаем обратно. В подсумке у меня было 36 вырезанных из трупов указательных пальцев и две собачьи лапки. Может, по отпечаткам пальцев определят кто это погиб в горах. Для облегчения движения я сделал схрон, куда спрятал АКМ, Стечкина и кучку гранат. Может когда пригодится. К машине я вышел через пару часов. Потом мы спокойно ехали по дороге: мой радар ничего опасного не показывал. Так и доехали до расположения спецназёров ВВ, которые с удивлением, что мы приехали, стали наезжать на меня с претензиями: почему, дескать, вчера не приехали. Пришлось осадить их пыл, сказав, что злые бармалеи не пускали. Пришлось повоевать, а начальники у меня не вы, а совершенно другие люди. На вопрос, почему не сообщил по рации, ответил с самым честным видом: "Дык, не работала. Горы, знаете ли. Вот сейчас проверю, может, заработала. Вооот! Точно заработала, слышите, какие маты в рации раздаются. Это так общаются с нами наши командиры". Свои отцы-командиры встретили меня совсем хмуро. Гад такой, сорвал получение орденов и медалек. Воспитывал меня комбат, рядом поддакивал ротный: выходило, что я чуть ли не дезертир и меня надо судить. Мои слова, что было боестолкновение, слушать не стали. Не бреши, сказал ротный, где доказательства. Ну, я и выдал ему доказательства, прямо в присутствии комбата. Снял с себя подсумок и вывалил под ноги ротному отрезанные пальцы и лапы.

— Резал только указательные пальцы, — просветил я ошалевшего от этой картины комбата. — Может, по отпечаткам кого опознают. Можно ещё успеть трупы собрать. Бармалеи сбежали, даже убитых оставили.

Ротный рывком удалился от нас и стал рыгать. Вот же впечатлительный какой.

Комбат ещё хотел сказать что-то вразумительное, но у него не получалось.

— Ладно, Потапов, свободен, — только махнул он рукой.

История с отрезанными пальцами имела продолжение. Вскоре все, так или иначе, узнали про это. Как всегда пошли пересуды и преувеличения.