Само....ик....Самогон! (СИ)

Ротный с комбатом совещались, как быть со мной. И мне их идеи совершенно не нравились. Приезжал в расположение и офицер из прокурорских. Скользкий очень. Всё что-то вынюхивал. Потом я услышал, как он говорит по рации с кем-то, называл мою фамилию и что примет радикальные меры. Я сделал вывод, что эта тварь работает на тех, кто играет за чёрных. Но достать его я пока не мог, но запомнил. Естественно, потом моё отделение было на самых специфических участках, но это и к лучшему. В поле мне легче контролировать ситуацию. Однажды погиб ротный. Это произошло на очередном выходе в "поле". Он погиб ночью от взрыва гранаты. Свидетелей не было. Никто не мог потом сказать, что сподвигло ротного вдруг по темноте отойти на тридцать метров, а там мины. А что я? Я в это время был за километр. Правда, на пятнадцать минут я отлучался, но мои бойцы этого не заметили. Дед говорил, что всё надо доделывать. Перед своей гибелью ротный всё же мне немного нагадил: он наградил меня позывным "Пиявка". Ещё ржал, что все орлы, барсы, волки закончились. Ничего, похожу и пиявкой. Ребята, правда, в роте за глаза стали звать меня вампиром. Я уже считал дни до дембеля, учил науке убивать только Максима. Но до дембеля я так и не дожил: комбат, видно почувствовал, что он может быть следующий в очереди на то, что случайно наступит на мину. Поэтому он меня и Максима заодно, сбагрил какому-то совершенно мутному типу. Наш дембель накрылся медным тазом. Нам предложили, очень настойчиво предложили, продолжить службу в специальной учебке, иначе кирдык нам. И я поверил. Этот мутный тип стал для меня и Максима новым инструктором. Нас таких неприкаянных набралось на целый взвод, и в этом подразделении я почувствовал всю силу государства в вопросе максимально эффективного уничтожения себе подобных. Нас обучали турецкому языку, искусству маскировки и перевоплощению, стрельбе из всех видов оружия, работать с холодным оружием. Особо изучались взрывчатые вещества и смертоносные яды, радиодело и вождение автомобилей. Мы постоянно сдавали зачёты: в поле. Сданным считался зачёт, если обучаемый оставался в живых. И так происходило несколько лет.

Однажды наш инструктор добадался до меня: расскажи, как ты убил своего ротного. Я сказал, что совершенно не причём, это ваши сексуальные фантазии. На что, мутный тип сказал, что может рассказать навскидку с десяток способов, как ликвидировать в таких условиях человека. Он начал перечислять способы, естественно, один был в точку. Но я стаял на своём: знать ничего не знаю.

— Да, ладно, не парься, — сказал мутный тип. — Дело-то житейское, с кем не бывает.

Потом нас внезапно расформировали и выбросили на гражданку. Но денег выплатили прилично. Наверное, наверху поменялась или выпала какая-то шестерёнка. Мутный тип, попрощался с нами и исчез. Больше я его никогда не видел.

Мы с ребятами, обменявшись адресами и телефонами, разъехались по нашей необъятной стране. Многие, и я в том числе, стали мутить бизнес. С некоторыми ребятами я пересекался: приходилось периодически кому-нибудь из наших помогать в трениях с криминалом, ну, и мне ребята тоже помогали. Потом народ стал исчезать: не знаю, может что-то затеяли, и им пришлось скрыться, а может их зачистили. Вот сейчас я мог вызвонить только Максима и Светочку. И мне совершенно не хотелось их терять.

Вечером, когда наши узбеки закончили работу на стройке и ушли домой, мы остались одни с Анчаром. Но, вскоре должны были подойти мои Максим и Светочка для предметной беседы. В оговоренное время они пришли.

— Здорово, Пиявка, — приветствовали они меня. Вальтер протянул мне руку, а Элли чмокнула в щёчку.

Я немного поморщился, что не ускользнуло от моих друзей. Раз мы не на акции, то называть друг друга по позывному было неправильно.

— Ладно, располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — пригласил друзей в дом.

— Знаешь, Пи…Савелий, должен тебе сообщить, что город и народ здесь хороший, но нас немного, самую капельку, здесь кое-что настораживает… — начал Максим, а Светочка кивнула головой.

Я пожал плечами, дескать, продолжай свой монолог.

— Честно говоря, странные они здесь какие-то. Твой Кузьма и его сестра тоже несколько странные, ты не замечал?

Я помотал головой, вроде нормальные люди. Нет, конечно, у всех свои закидоны и тараканы, но у этих вполне тараканы мирные.

— Не моё, конечно дело, но и твои узбеки странные. Да и не узбеки они вовсе, это таджики, причём грамотные. Вопрос: чего это они вокруг тебя трутся?

— Да, ладно, не парьтесь, — махнул я рукой. — Знаю я об них всё. Несчастные люди. Просто немного помогаю им. А что не так с Кузьмой и его сеструхой?