Самодовольный мистер Костюм

— Мне немного грустно, Хлоя, да… из-за Сорайи. Но я не из-за этого не был здесь два дня. Я ухожу с работы очень поздно, но впредь не буду отсутствовать больше двух дней, хорошо?

— Мой папочка раньше много работал.

Мне было интересно, как много из этого на самом деле было работой, или Лиам просто изменял Женевьеве?

— Я знаю.

— Итак, когда ты перестанешь грустить?

— Не знаю, но кое-что скажу тебе, ладно? Я чувствую себя лучше просто от того, что я с тобой.

— Я так почувствовала, когда встретила тебя. После того как папочка умер, ты заставил меня чувствовать себя лучше, даже несмотря на то, что мне все еще грустно.

ЭТО Я твой папочка.

И я очень тебя люблю.

Притянув Хлою к себе, я поцеловал ее в лоб.

— Я рад, что смог сделать это для тебя.

Мы с Хлоей немного поиграли с кукольным домиком, пока Женевьева не пришла и не села рядом с нами на колени. Я чувствовал, как она смотрит на меня, и знал, что она очень хочет поговорить. После той ночи я опасался снова оставаться с ней наедине. Хотя, пока Хлоя была дома, ничего не могло произойти.

— Ужин будет готов через пять минут, — сказала Женевьева, выходя из комнаты.

Она сделала домашнее прошутто, инжирные пиццы-лепешки для нас и простую пиццу с сыром для Хлои. Она продолжала наполнять мой бокал каберне, и я ей позволял, зная, что это поможет сгладить тот разговор, который будет у нас позже.

После того как я уложил Хлою и прочитал ей сказку на ночь, Женевьева ждала меня на кухне, допивая остатки вина.

Не успела она и рта раскрыть, как я сказал:

— Нам действительно не надо обсуждать это.

— Мне необходимо снова извиниться. Я слишком к тебе приставала. Не знаю, что на меня нашло. Увидев, как ты так уютно лежишь в моем доме, я просто вернулась в прошлое. Это и то, что мы столько выпили…

— Это был не алкоголь, и ты это знаешь. Ты ясно демонстрировала свои намерения уже некоторое время.

— Ты прав. Пьяная или нет, я хочу, чтобы мы снова были вместе. Я сделаю что угодно, чтобы иметь возможность снова сделать тебя счастливым.

— Ты думала, что, показав свою киску, заставишь меня забыть все, что ты сделала?

Когда Женевьева разделась передо мной той ночью, я спрыгнул с дивана и потребовал, чтобы она немедленно оделась обратно. Казалось, что ее действительно шокировал мой отказ.

— Ты предполагала, что из-за моего разрыва с Сорайей я сойдусь с тобой? То, что случилось с Сорайей, не изменит того факта, что я попросту больше никогда не смогу тебе доверять, Жен. И хоть я и думаю, что ты отлично подойдешь для быстрого траха из мести, я чертовски уверен, что не буду трахаться с матерью моего ребенка, если не собираюсь снова с ней сойтись.

— Подумай, Грэхем. Сейчас у нас есть возможность изменить жизнь нашей дочери. Я не могу ждать тебя вечно.

— Давай я сэкономлю тебе немного времени. — Я наклонился вперед. — Перестань ждать.

— Ты не знаешь, что говоришь. Как ты можешь так просто закрыть дверь перед такой возможностью?

— Ты закрыла дверь, Женевьева. Ты закрыла ее и выбросила ключи.

— Я совершила ошибку!

— Ш-ш-ш. Ты ее разбудишь, — сказал я. Закрыв глаза, чтобы не потерять самообладание, я сделал глубокий вдох и сказал: — Я всегда буду любить Хлою. Тебя, как ее мать, всегда буду уважать. Но ты потеряла свой шанс на будущее со мной в тот день, когда решила предать мое доверие. Я хочу, чтобы у моей дочери было самоуважение. Я должен подавать хороший пример. — Я не мог больше терпеть этот разговор, поэтому подошел туда, где висел мой пиджак, и надел его. — Мой водитель снаружи. Мне нужно вернуться обратно в офис. Спасибо за ужин. Я приду завтра вечером.

* * *

В моем кабинете было темно, за исключением небольшого света от зеленой настольной лампы. Я теребил часы и ни о чем больше не мог думать, только о гребаной куче газет, которая дразнила меня через весь кабинет.

Последнюю неделю я постоянно запрещал себе даже думать о том, чтобы просмотреть колонку «Спросите Иду» в поисках любых возможных подсказок о настроении Сорайи. После признания в своей грусти перед Хлоей и ссоры с Женевьевой, я чувствовал себя слабее.

В итоге, я перенес пачку газет на свой стол и, как одержимый, просмотрел каждую колонку «Спросите Иду». После тщательного анализа больше дюжины ответов, ничего не показалось необычным. Пока я не перешел к двадцатому ответу.

Женщина писала с вопросом: должна ли она порвать со своим парнем, которого сильно любила, чтобы он мог вновь сойтись с матерью своего ребенка. Ради ребенка. Я посмотрел на дату — это было близко к тому дню, когда мы расстались. Остальные детали точно описывали то, что произошло у меня с Женевьевой.

Мое сердце начало бешено колотиться в груди.

Имя: Тереза из Бруклина.

Тереза — имя ее мачехи.

Если и были какие-то сомнения, что Сорайя написала этот вопрос, то ответ только все подтвердил. Ида посоветовала расстаться с парнем и предложила «Терезе» обыграть все так, будто она изменила ему, чтобы бедный дурак мог легче ее забыть.

«Думай головой, а не сердцем», — посоветовала Ида.

Я швырнул газету через кабинет. Все начало обретать смысл.