Читаем Самодур полностью

Самодур

Сама? Ну, не зелье ты? Да как ты можешь так говорить? Что я воли, что ли, над тобой не имею?

Луша.

Никакой.

Матрена Панкратьевна.

Господи! Да что же это такое? Данила Григорьич, тут что-нибудь да есть.

Данила Григорьич.

Стачка. Оченно я это хорошо понимаю. Дело это теперича на виду. Это с Егоркой одна компания. Значит, ты теперича ступай вон из моего дому.

Луша.

Хорошо. (Идет).

Матрена Панкратьевна.

Куда ж ты, беспутная, пойдешь-то?

(Луша уходит).

<p>ЯВЛЕНИЕ IX</p>

Те же, ДАША, СЕРГЕЙ ИЛЬИЧ и ПЕТР САВИЧ.

Матрена Панкратьевна.

Тьфу ты, пакостница этакая! (К мужу). Ужли это она и взаправду, аль там какое ехидство придумала?

Данила Григорьич.

Это дело надо разобрать.

Даша (вбегает).

Маменька! Сергей Ильич с Петром Савичем приехали.

Матрена Панкратьевна.

Вот и допроси его.

Данила Григорьич.

Все это дело сейчас обозначится (идет к двери). А, милости просим!

Матрена Панкратьевна.

Рады дорогим гостям.

Петр Савич.

Рады не рады, а уж мы тут… ха, ха, ха!

Сергей Ильич.

Извините, может, не вовремя.

Петр Савич.

Вот-те еще разговаривать – не вовремя! Для нас с тобой, для таких орлов, всегда время. Так я говорю, Матрена Панкратьевна?..

Матрена Панкратьевна.

Это уж именно, завсегда рады… Это уж что говорить.

Данила Григорьич.

Садиться милости просим! Чем подчивать дорогих гостей.

Петр Савич.

Окромя ласки нам ничего не требуется. Нам чтобы уважение только… Так я говорю, Матрена Панкратьевна? Опять же мы за делом приехали. Вот ежели дело кончим, тогда другой разговор будет… а пока так. (Садятся). Я полагаю нам сразу!.. Ну, начинай, Господи, благослови!

Сергей Ильич.

Постой!

Петр Савич.

За постой деньги платят, чего стоят! Катай сразу.

Данила Григорьич.

Ты все балагуришь!

Петр Савич.

Нет, не то, а у него до тебя дело есть, а человек он смирный. Денег много, а разговаривать не умеет. Гм! Вчера энто мы были в клубе… говорить, что ли?

Сергей Ильич.

Говори.

Петр Савич.

Были, значит, в клубе, выпили сколько нам нужно и впоследствии времени – поехали в парк. Дорогой он мне и говорит, – жениться, говорит, задумал. Так я говорю?

Матрена Панкратьевна.

Это доброе дело, Сергей Ильич.

Данила Григорьич.

Будет болтаться-то!

Петр Савич.

Хочу, говорит, я жениться и беспременно на Лукерье Пантелевне. С ней уж, говорит, я все обделал, только самому сказать надо. (Молчание).

Данила Григорьич.

Да ведь ты, может, думаешь, что она при деньгах? Денег за ней нет.

Петр Савич.

У нас своих много. Так я говорю, Матрена Панкратьевна? Своих много.

Данила Григорьич.

Разве что так, а то…

Матрена Панкратьевна.

А мы так полагали, Сергей Ильич, что вам богатая невеста нужна.

Петр Савич.

Зачем богатую? Бедную девушку осчастливить: та, по крайности, будет век Бога молить. Так я говорю? Потому, она понимать это будет. Опять же и Бог заплатит за это, что он сиротой не погнушался. Сиротская слеза, Матрена Панкратьевна (показывает наверх), вон она где! Я сам на сироте женат и в лучшем виде!..

Матрена Панкратьевна.

Ваше дело, я ничего не знаю.

Данила Григорьич.

Оченно я всему этому, что ты мне теперича говорил, верю, только дать ей свое разрешение не могу.

Матрена Панкратьевна.

Хоша одна наша и племянница, а она в сиротский суд приписана…

Петр Савич.

Ты об этом не сомневайся; уж она такую бумагу составила, чтобы тебя прочь, а его, значит, попечителем.

Матрена Панкратьевна.

Как! Дядю-то прочь? Чужому человеку…

Петр Савич.

Да он свой будет… значит, муж.