Самое чёрное сердце

Однако же, слава Тьме, я пока ещё хозяин и своим клыкам, и своим инстинктам.

— И что же тогда делать?

— Для начала мы спрячем труп. — Киро посмотрела на меня вопросительно, будто не сразу поняла, что я такое несу. — После чего выпьем кофе и съедим по стейку с кровью. Самое оно после расчлененки. Завтра оба пойдём на работу, и ты приведёшь в порядок все свои дела, оформишь все ордера и сопутствующие документы. Это важно, Киро, последовательность и рутина — единственное, что сдерживает наши. порывы.

— Часть про кофе и стейк мне больше нравилась, — пробурчала Киро, озираясь по сторонам. — Интересно, а горшок с золотом он здесь же прятал?

Она что, издевается?..

— Маршал Хаттари, нет. — Я наклонился, подцепил лепреконскую голову за клок волос.

— Надеюсь, у тебя есть лопата. Не хочу, чтобы это всплыло в реке.

— Лопата? — переспросила она, всем видом давая понять, что оскорблена до глубины своей чёрной сидской души. — О, сэр, как многому мне ещё предстоит вас научить.

— Надеюсь на это, Киро.

Уже намного позже, лёжа в своей постели, я вдруг осознал: кажется, посиделки до пяти утра прочно вошли в мою жизнь. И я совсем не против.

Дело было вовсе не в жутковатой прогулочке по лесу Лливелин посреди ночи. И даже не в горячем полусыром стейке, в который я вгрызся, желая утолить голод. Не тот, от которого ворчит желудок и портится настроение. Нет, не тот.

Мой голод совершенно иного толка.

— Киро Хаттари, — выдохнул я в тишину тёмной комнаты. — Мериг Майред Мор…

Истинное имя сидхе — внезапный подарок, выданный мне невесть за какие заслуги — слетело с языка неведомым заклинанием. Тоненько зазвенело на струнах волшебства, пахнуло ванилью, миндалём и сосновой канифолью, осело на коже нежным касанием чуть тёплых пальцев.

Улыбнулся как кретин. И искренне порадовался, что никто меня сейчас не видит.

Дары от сидхе несут в себе множество бед, это в любой детской страшилке оговорено на сто рядов. Да только нет там ни слова о том, как трудно от их даров отказаться. Вовсе невозможно, что уж.

Ведь моё множество бед я знаю в лицо — и поди ж ты, не имею ни малейшего желания от них бежать. Наоборот даже, я их жду.

Или скорее жажду.

18

Истинное имя даёт власть над сидхе? Брехня. Очередной самообман испуганных людишек, без толку надеявшихся укротить первородных чудищ.

Ну, так я всегда думала. До того, как вместе с именем у меня похитили сон, покой и здравый смысл.

Мериг Майред Мор.

Опять он за своё, зар-раза!

Но хватило одного взгляда на клыкастого наглеца, чтобы сердитая отповедь застряла где-то в глотке. О нет, охота вовсе не спорить, а податься вперёд, провести ладонью по коротким чёрным волосам; кончиками пальцев проследить чёткие линии острых скул и сильной челюсти; большим пальцем коснуться чуть подрагивающих в усмешке губ.

Да, вот это всё я и проделала, самую малость подивившись своему нахальству. И Люциан против таких вольностей не возражал, судя по тому, как вспыхнули и тут же потемнели его глаза.

— Серьёзно, Люк? Снова? — всё же пробурчала я с упрёком. — Не надоело?

— Не надоело, — эхом откликнулся он. — И не уверен, что когда-нибудь надоест. Ты против?

Против? Нет, скорее. Нет.

Я говорю на трёх языках, но просто не могу подобрать слов, чтобы описать, что я чувствую всякий раз, как он зовёт меня.

— Просто перестань уже без конца повторять это имя. Чувак, оно такое идиотское!

— Оно волшебное, — Люк улыбнулся, коснулся прохладной ладонью моей щеки. — Ты волшебная.

Я могла бы с этим поспорить, но вот беда — совсем не хочу. Нисколечко. Какие могут быть возражения, когда даже от такой нехитрой ласки у меня мозги плавятся, точно забытая на солнцепёке шоколадка?

— Ты такая красивая, Киро, — выдохнул он, склонившись ко мне так близко, что я могу разглядеть яркие крапинки золота в его холодных зелёных глазах. — Красивая, умная, добрая и… да, абсолютно волшебная.

— Да это же та часть, где я говорю «заткнись и поцелуй меня», — пробормотала я.

— Разве?

— Мужик, это мой сон, я тут главная!

— О, в самом деле? — изумился Люк чуть издевательски.

Без вариантов. Наяву мой охренительно горячий вампирский шеф ни за что не наговорил бы мне таких смущающих вещей.

А я бы ни за что не набралась смелости обнимать его за шею и целовать так, словно имею на это полное право, и.

и я проснулась. Донельзя растерянная, толком ничего не соображающая, но крайне недовольная, что меня оторвали от. от чего, интересно?

Странно, я в последнее время почти не запоминаю свои сны. Уловила только, что там обычно присутствует маршал Вернер, как всегда малость чопорный и непристойно красивый. И стойкий запашок эротики. но это уже причина и следствие, да. Положа руку на сердце, после регулярного общения с кем-то, кто выглядит как два метра несусветного порно, должно и обязано сниться что-нибудь похлеще.

От явно неуместных фантазий со мной и шефом в главных ролях меня очень своевременно оторвал звонок комма. Так и не открыв глаз, нашарила на прикроватной тумбочке настойчиво вибрирующий гаджет и прижала его к уху.

— Слушаю.

— Привет, Киро. Разбудила?