Самое дорогое

Издалека,
Качаясь сизо,
К селу придвинулись поля.
И полдень радужно пронизан
Медовым вылетом шмеля.
И я,
Работою наполнен,
Спешу дорогой столбовой.
Свои заботы,
Словно полдень,
Несу высоко над собой.
А там,
У дальнего причала,
Где копны острые видны,
Стогласо
Песня зазвучала
Моей родимой стороны.
И облака,— земная проседь,—
Дождливо смотрят с высоты.
И звонко желтые колосья
Бессмертьем солнца налиты.

В ДЕТСТВЕ

— А кой тебе годик? — «Шестой миновал...»

Н. А. Некрасов

Тяжелый год. Нетопленная печь.
Глухая ночь,
А в доме — ни полена.
Над стогом месяц высится,
Как меч,
Крадусь в степи,
Как беженец из плена.
Огонь в избе объездчика потух...
И не страшны мне ни погост,
Ни волки...
Лишь скрип салазок напрягает слух,
Торчит стерня,
Острее чем иголки...
Я стогу в бок вогнал железный крюк,
Обучен рано ремеслу такому...
Но только стог упрям,
Как жадный друг,
Мне по клочочку выдавал солому.
И дергал я солому сколько мог,
Искал места,

Где легче подступиться,
Вгонял я крюк.
И, оседая, стог
Стонал в ночи, как раненая птица.
И я, мальчишка десяти годов,
По-взрослому,
Совсем не без опаски,
Между чужих заезженных следов
Тянул домой с соломою салазки.
Такая даль искрилась впереди!
Такие звезды крупные сияли!—
Хотелось всю деревню разбудить,
Но брел тайком,
Чтоб люди не видали...
Я отдохнуть присел на бугорке,—
Спасителем от всех морозных
бедствий,—
Колхозный стог виднелся вдалеке,
Раздерганный кругом,
Как наше детство.
Я это все запомнил и сберег.
И сердце оттого не каменеет.
И душу мне,
Как тот колхозный стог,
Никто вовек раздергать не сумеет!..

* * *