Самое главное (СИ)

- Как мне надоели ёбанные бухгалтеры с манией величия, которые считают, что всё в этом в жопу трахнутом мире зависит от них, - перебивает его Брайан, холодно прищуриваясь. Он знает, как разговаривать с Тедом, чтобы привести его в чувство. – Теодор, хватить трепать языком и давай начинать работать. На месте Майкла мог оказаться и ты сам, и Эм, и… - он замолкает, потому что просто физически не может произнести имя Джастина. Странно так: любое имя может, даже самых близких друзей, а вот Тейлор – словно тайное и личное существо, язык отнимается и внутри словно кто-то ковыряется ножом, стоить только представить его там. И еще – стоит только подумать о том, что Джастин мог погибнуть – внутри пробуждается ненависть. Не какое-то абстрактно-злое чувство в рамках закона, а что-то совершенно неконтролируемое, в духе «пытать и мучительно убивать, а потом разрубить на куски и сжечь, чтоб и пепла не осталось».

Надо отвлечься, сейчас это чувство непродуктивно и может только навредить. А для того, чтобы разобраться во всем этом дерьме следует иметь ясную голову.

- Короче, Тед, хватить заниматься пиздострадательством, мне сейчас нужен нормальный бухгалтер, а не слезливый сорокалетний педик, - Брайан бьет по больному, но именно он – единственный, кого Тед слушает, не раскисая еще больше. – Майкла мог попросить кто угодно пойти туда. Или он мог попросить кого угодно. И никакого в этом нет промысла божьего. Обычная блядская случайность.

- Ага, случайность, - неожиданно покладисто кивает Теодор. – И, кстати, мне тридцать девять. А то, что Джастин жив и не ранен, хотя близко к барной стойке стоял – тоже случайность? Или тебя, Брайана, мать твою, Кинни, за что-то все-таки любит бог?

- Иди на хуй, Тед, - Брайан встает из-за стола, в бешенстве ломая карандаш в руке. – Я сказал – ты услышал. И предоставь мне реестр повреждений в «Вавилоне», смету на ремонт и список приглашенных, который ты отдал Хорвату. Надеюсь, копия у тебя есть?

- У меня есть все копии, в нескольких экземплярах, - Тед усмехается, он доволен, что смог вывести из себя самого Кинни и выйти хоть сомнительным, но победителем в их маленькой пикировке. Брайан незаметно ухмыляется: как мало надо Теду для счастья, просто ощутить свою значимость, выиграв словесный спор. Ладно, пусть порадуется, хоть отвлекся от своего идиотского чувства вины – и то хлеб.

И Брайан углубляется в изучение бумаг, попутно думая о Джастине и о том, как теперь с ним общаться после того, что он ему сказал?

Хотя, может, Джастину все это уже совершенно неинтересно. Перегорел. Все-таки быть рядом с Кинни почти пять лет, терпеть все его выверты и постоянный трах везде и со всеми, пытаться сказать о любви, а в ответ постоянно получать «я не люблю, я только трахаю»… в общем, Брайан вполне понимает, если Джастин уже просто не захочет возвращаться к отработанным отношениям. Но в горле подозрительно царапает, да и внутри поднимается протест. Ну, нет, после того, что он пережил, после этого ёбанного ужаса он просто никуда Джастина не отпустит. Вот просто, блять, не отпустит – и всё.

Кинни еще несколько минут думает, что хорошо, что никто не умеет читать мысли и не знает, какой Брайан Кинни лгун. Знал бы хоть кто-нибудь, насколько он сейчас, мать вашу, влюблен и как сходит с ума по Джастину – сдох бы со смеху. Да он и сам бы сдох, да только боль в груди мешает.

Почему-то Брайану представляется Мэл, которая хохочет над ним, сгибаясь пополам.

«Вот пизда!» - с усмешкой думает Кинни, но злость немного отпускает. В конце концов, Мэл его никогда особо не любила, но сейчас эти две лесбиянки – единственные особи женского пола, которым он может хоть что-то рассказать, может, посоветуют хоть что-то дельное? Есть, правда, еще Дебби, но она не в счет - большего педика, чем мама Майкла найти трудно. Она просто посоветует не выпускать Солнышко из постели трое суток, а потом тащить под венец. Нет, это уж слишком… под венец пока еще рано.

Брайан холодеет, осознавая свои мысли, а потом начинает громко смеяться, не понимая, истерика это или он все-таки сошел с ума.

- Брайан, опять звонит инспектор Хорват, - заглядывает в кабинет Синтия, и Кинни умолкает, делая непроницаемое лицо: Синтия своя, но не следует показывать подчиненным, что их босс совсем ёбнулся мозгами.

- Скажи, что я буду через полчаса, - Брайан выходит из офиса «Киннетика», думая, что после работы он возьмет все бумаги домой, затащит к себе Джастина и они будут смотреть их вместе. А потом он трахнет его. Раз пять. Или восемь. И никуда не отпустит.

***

Разговор с Хорватом оставляет странное впечатление неудовлетворенности и гнева.

Карл прямо говорит, что расследовать взрыв, конечно, будут, но на особый результат рассчитывать не стоит: гей-сообщество – это совершенно особая среда и выяснить, кто из нескольких сотен человек приглашенных и просто мимопроходящих мог оставить бомбу в клубе – почти нереально.