Самое лучшее случается неожиданно…

Проводив друзей до подъехавшего такси, я поспешил домой. В последнее время я всё чаще стал задерживаться по вечерам, вызывая справедливое недовольство и ворчание сиделки. Мама сама предложила выход – сиделка укладывала её спать и, убедившись, что всё в порядке, уходила домой. А я, возвращаясь поздно, старался не шуметь, чтобы не разбудить маму. Мою добрую, всё понимающую маму…

Суббота и воскресенье пролетели быстро. Я готовился к понедельнику. Это был день первого моего появления в кабинете Орловой в новом качестве на должности начальника отдела.

В понедельник с утра я надел выглаженный с вечера костюм с галстуком и всю дорогу до работы очень волновался. Но в офисе меня приняли на удивление обыденно, так, будто я все восемнадцать лет просидел не на должности рядового клерка, а в кресле начальника. Но всё равно почему-то я очень волновался, входя в кабинет Орловой. Это первое совещание запомнилось мне тем, что Орлова начала его с представления меня коллегам.

Теперь по понедельникам и пятницам, ровно за пять минут до девяти часов, я входил в кабинет заместителя генерального директора и занимал своё место за длинным столом в ряду начальников отделов и руководителей служб фирмы. Почти напротив меня, чуть правее, восседал Колька Подружный. Я с ним здоровался так же, как со всеми. На правах старожила этого уважаемого собрания и начальника самого большого отдела, он подбадривал меня улыбками и подмигиваниями – держись, старик! – потом углублялся в изучение плановых показателей. Ровно в девять в кабинет входила Орлова.

На совещаниях она никогда не искала меня взглядом, просто поднимала голову, и её зелёные глаза смотрели прямо мне в душу, она слегка, одними краешками губ, улыбалась всем, но мне казалось – что только мне одному, и приступала к рабочим вопросам. А я не мог отвести от неё взора. Что в ней меня привлекало? Красота? Ум? Она сидела, будто в свете невидимых софитов, а её строгий однотонный костюм казался ярче самых модных нарядов светских львиц. Она всегда выглядела женственно и была сексуальной даже в своём тёмном пиджаке и длинной юбке. Когда женщина стремится к излишней внешней выразительности и слишком усердна в этом вопросе (жеманность, облегающая яркая одежда, соблазнительный взгляд, недвусмысленное поведение), мужчины интуитивно понимают – она не сексуальна. Вера Сергеевна Орлова выглядела сексуальной без особых на то усилий. Даже когда она по-деловому сухо вела совещания и смотрела на меня сквозь очки, сила её взгляда врывалась в моё тело и душу огненным фейерверком, а не текла скупым ручейком, как это раньше бывало с другими женщинами.

Теряясь в догадках, я часто задавал себе вопрос – неужели эта яркая самодостаточная женщина пытается показать, что нуждается во мне, как в мужчине? Хотя что ж в том удивительного – пусть я не богат, но ведь не какой-нибудь проходимец, и выгляжу так, что рядом со мной любой женщине не стыдно хоть в оперу пойти, хоть за границу поехать. Орлова не замужем, а, как известно, свободные женщины делятся на две категории: те, у кого есть проблема выбора, и те, перед кем стоит проблема поиска достойных мужчин. Последнее особенно касается успешных бизнес-леди.

Женщина может стать директором и даже владельцем фирмы, и у неё в подчинении окажутся десятки, сотни людей, но в домашней обстановке она останется просто женщиной, которой хочется быть слабой. И тут ей просто необходим понимающий мужчина, который был бы её надёжной опорой и защитой, а иногда и просто пуфиком. Конечно, Вера Сергеевна – женщина, а любая женщина мечтает о настоящем мужчине рядом.

А что же мы? Мы жаждем побед! Но ведь большинство мужчин даже не догадываются о том, как открыто, сильно и чувственно они сами могут любить. Мы то прячемся в растерянности, не зная, куда бежать, то просто замыкаемся и ретируемся оттуда, где появляется первая искорка взаимной влюбленности, готовая разгореться в яркое пламя любви. Часто это происходит из-за элементарной неготовности к серьёзным отношениям. Любовь для мужчины – это как прыжок в бездну с моста. А прыгнуть мы боимся не потому, что забрались высоко, а потому что внизу – туман. Мужчины не любят перемен. Очень сильно пугают нас возможные глобальные изменения в жизни.