Самое необходимое

Конференция длилась два дня. Вечером, в перерыве, Стив предложил сделать вылазку в город и немного встряхнуться. Батч и Гарри отказались. Китону тоже не очень улыбалось провести вечер со Стивом Фрейзером — старым толстым транжирой с заплывшими жиром мозгами. И все-таки он пошел. Наверно, он пошел бы, даже если бы Стив предложил обойти все навозные кучи в преисподней. Ведь Стив худо-бедно был главным выборным. Гарри Самьюэлс прекрасно чувствовал себя, оставаясь вторым, третьим или четвертым выборным до конца жизни, Батч Ниди уже объявлял, что уйдет в отставку, когда закончится его срок, а вот Дэнфорт Китон вынашивал свои собственные честолюбивые замыслы, и ключом к ним был этот старый толстый осел Фрейзер.

Итак, они пошли развлекаться, сперва заглянув в «Освятись». Веселись в «Освятисъ»! — призывала вывеска над входом, и Фрейзер и впрямь здорово развеселился, заглатывая стаканчики виски с содовой так, словно виски из них выплеснули, и свистя вслед стриптизершам — те были почти все толстые, почти все старые и все без исключения сонные как мухи. Китон тогда подумал, что они словно замороженные. Еще он подумал, что вечер обещает быть долгим и унылым.

Потом они отправились на Люистонские бега, и все изменилось.

Они прибыли туда как раз к пятому заезду, и Фрейзер потащил отнекивающегося Китона к окошку, где принимали ставки, — потащил, как пастушья собака тащит заблудшего ягненка обратно к стаду.

— Стив, я же ничего в этом не смыслю...

— Это не важно, — радостно провозгласил Фрейзер, дыша парами виски прямо в лицо Китону. — Сегодня нам повезет, Зануда. Я прямо чувствую это.

Он понятия не имел, как делать ставки, а постоянная трепотня Фрейзера заглушала то, о чем переговаривались другие игроки, стоя в очереди к окошку двухдолларовых ставок.

Когда пришел его черед, он сунул парню в окошке пятидолларовую бумажку и сказал:

— Номер четыре.

— Победитель, место или заезд? — спросил парень, но на мгновение у Китона отнялся язык. За спиной у парня он увидел потрясающее зрелище. Трое служащих пересчитывали и сортировали огромные стопки купюр — там было больше наличных, чем Китон видел за всю свою жизнь.

— Место, победитель или заезд? — нетерпеливо повторил парень. — Быстрее, приятель. Здесь тебе не Публичная библиотека.

— Победитель, — сказал Китон. Он понятия не имел, что означают «место» и «заезд», но что такое «победитель», он хорошо знал.

Парень швырнул ему билет и три доллара сдачи — один доллар и бумажку в два доллара. Пока Фрейзер платил за свою ставку, Китон с интересом разглядывал двухдолларовую купюру. Он, конечно, знал, что такие бумажки есть, по живьем, кажется, никогда до сих пор их не видел. На ней был изображен Томас Джефферсон. Занятно. Вообще все здесь было очень занятно — запах лошадей, кукурузных хлопьев и орехов; спешащие куда-то толпы людей; атмосфера азарта. Место это жило той жизнью, на которую он как-то сразу отозвался. Он испытывал оживление подобного рода и раньше — да, много раз, но впервые почувствовал его в более широком смысле этого слова. Дэнфорт Китон, Зануда, который редко по-настоящему ощущал себя частью хоть чего-нибудь, почувствовал, что он — часть вот этого, что он к этому причастен. Здорово причастен.

— А это не сравнить с «Освятись», — сказал он Фрейзеру, когда тот присоединился к нему.

— Да, скачки — это вещь, — кивнул Фрейзер, — с ними даже чемпионаты мира не сравнятся, не то что... Пошли поближе к дорожке. Ты на какую лошадь поставил?

Китон уже не помнил, и ему пришлось свериться с билетом.

— Номер четыре, — сказал он.

— Место или заезд?

— Э-э... Победитель.

С добродушным сожалением Фрейзер покачал головой и похлопал его по плечу.

— На победителя — это говенная ставка, Зануда. Говенная, даже когда табло тотализатора говорит, что нет. Но ты скоро научишься.

И он, конечно, научился.

Где-то раздалось громкое «бан-н-нг» — ударил колокол, — и Китон подскочил от неожиданности. «Они пошшшлиии!» — проревели динамики ипподрома. Громовой рев взметнулся над толпой, и Китон вдруг ощутил, как по телу его прошел электрический разряд. Копыта замесили грязь на треке. Фрейзер одной рукой ухватил Китона за локоть, а другой стал буравить толпу, сгрудившуюся у дорожки. Они очутились меньше чем в двадцати ярдах от финишной прямой.