Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть?

– Сейчас, Эд, минутку. – Она ушла в ванную, открыла там воду. Значит, и ей стало легче: раз девушке не безразлично, как она выглядит, дело не так уж плохо.

Из ванной она появилась, как миллион баксов в новых хрустящих бумажках. Пока она возилась с ледяными кубиками и вермутом, у двери раздался звонок.

– Это дядя Эм, пойду открою. – Цепочку я все же накинул и опустил руку в карман с револьвером, но это действительно был он – в фуражке таксиста.

– Такси заказывали?

– Да, заходите. – Я открыл ему дверь. – Мы еще не все уложили.

– Ты правильно поступил, только помаду с физиономии вытри, – произнес дядя Эм. – Где он тут?

При виде Клэр дядя слегка поднял брови и сложил губы, как для свиста. Нормальная мужская реакция. Потом увидел Голландца и сморщился.

– Зря я кран не пригнал. Крови нет, уже хорошо. Что ты с ним сделал, напугал до смерти?

– Я бы сказал, все было наоборот. Познакомься, дядя Эм, это Клэр.

Он пожал ей руку.

– Очень приятно даже в таких обстоятельствах.

– Спасибо, Эм. Мартини? – Клэр достала третий стакан.

– Ничего, – сказал я, угадывая дядины мысли. – Я выпил два наперстка зеленых чернил когда-то и ржаной виски в баре, где-то в прошлом году.

Клэр налила нам. Вкус мне понравился.

– Много ты рассказал девушке, Эд? – поинтересовался дядя.

– Достаточно. Клэр за нас.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже надеюсь.

– Ладно. С подробным отчетом можно подождать до утра.

– До утра еще дожить надо, – заметил я.

– Верно. Как по-твоему, сдюжим мы вдвоем с твоим пьяным другом?

– Попробуем.

– Такси стоит в переулке у черного хода, только он заперт, я к вам пришел с парадного. Нет ли у вас ключа, Клэр?

– Дверь там открывается изнутри. Заложим в нее картонку и вернемся тем же путем. Лифт стоит на первом этаже. Сейчас спущусь и попробую поднять его на четвертый.

– Не надо. Лифт штука шумная, тем более грузовой, которым ночью не пользуются. Мы снесем Голландца по лестнице, а вы идите впереди, чтобы ни на кого не нарваться. Если увидите кого-нибудь, заговорите с ним. Мы услышим ваш голос и остановимся.

Дядя взял Голландца за плечи, я за ноги – он был слишком тяжелый, чтобы волочить его под руки, будто пьяного.

Коридор, лестница. Не хотел бы я работать так на постоянной основе. Дверь внизу открылась легко, как и сказала Клэр. В переулке никого не было. Мы затолкали Голландца на пол между задним и передним сиденьями, укрыв его одеялом, которое Клэр захватила с собой.

Мы с дядей вытерли пот. Он сел за руль, мы с Клэр – сзади.

– Есть идеи относительно того, где уложить его на покой? – спросил Эм.

– Переулок между Фрэнклин и Орлеан? Хотя нет, ему там не место.

– Я знаю дом на Дивижн, где он жил раньше, – произнесла Клэр. – Можно там, на задах.

– Умница, – похвалил дядя. – Никто и не подумает, что его специально привезли туда из «Милана-тауэрс».

Мы выбрались на Фэрбенкс, свернули по Эри на бульвар, доехали в потоке транспорта до Дивижн. Через десять минут мы избавились от Голландца и покатили обратно.

Разговаривать мы начали, лишь когда снова влились в движение на бульваре. Башенные часы пробили два. Я обнимал одной рукой Клэр.

– Револьвер еще у тебя, парень? – спросил дядя.

– Да.

Он опять припарковался у черного хода.

– Дайте мне ствол и ключ, я пойду проверю квартиру – вдруг еще каких-нибудь гостей принесло.

Я хотел пойти с ним, но он не позволил. Было очень тихо.

– Поцелуй меня, Эд, – попросила Клэр и добавила: – Сяду в поезд прямо с утра, боюсь здесь одна. Проводишь меня?

– Чикаго большой – могла бы просто переехать куда-нибудь, пока все не закончится.

– Нет, Эд. Адрес в Индианаполисе я тебе не скажу, а ты обещай, что не станешь меня искать. Завтра мы распрощаемся навсегда.

Я не спорил, понимая, что она права.

– Вылезайте! – скомандовал дядя, открыв нашу дверцу. – Вот вам револьвер, вот вам ключ. От ствола, Эд, избавься еще до прихода в «Вакер». Кто знает, в каких делах он замазан? И отпечатки свои сотри.

– Я не совсем дурак, дядя Эм.

– Когда увидимся, в полдень?

– Да, наверное.

– Выпить не подниметесь, Эм? – спросила Клэр.

– Нет, ребята, – ответил он, садясь на место водителя. – Такси вместе с фуражкой стоят двадцать пять баксов в час, а я уже два часа ими пользуюсь, дороговато получается.

– Тогда до свидания.

– Благослови вас Бог, дети мои. Берите с меня пример и ведите себя хорошо.

Мы постояли еще немного в тепле и темноте летней ночи.

– Хорошо как, – промолвила Клэр.

– А будет еще лучше.

– Да, Эд. Обязательно.

Мы обнялись и поцеловались.

– Ну что, пойдем? – сказала она. – Снег-то какой.

И мы зашли в дом.

Когда я проснулся, Клэр, уже одетая, укладывала чемодан. Электрические часы на тумбочке показывали десять.

– Доброе утро, Эд, – улыбнулась она.

– Как там снег, идет еще?

– Нет. Я как раз собиралась тебя будить. Есть поезд в одиннадцать пятнадцать – как раз успеем, если без завтрака.

Клэр достала из шкафа второй чемодан. Когда я наскоро принял душ и оделся, она уже уложила вещи.

– Выпьем кофе с пончиками на вокзале, до поезда всего час.

– Может, такси вызвать?

– Тут рядом стоянка, утром проблем не возникнет.