Самое порочное Рождество

— Я никогда не хотел, чтобы ты во мне сомневалась. Мы заняты, да. Но я никогда не занят для тебя. Если ты когда-либо снова будешь беспокоиться о нас, скажи. Не трать время, не ложась спать всю ночь, чтобы сделать что-то для моего соблазнения. Ты дышишь, ты голая и это всё, что мне когда-либо понадобится.

Она сжала его.

— Джек…

Тысяча вещей, которые она не знала, как сказать, отразились в одном этом слове.

— Я знаю, — пообещал он и мягко её поцеловал.

Их разделил звук дверного звонка.

Морган дёрнулась.

— Кто это? Твои родители не придут до полудня. Я не готова. Я ещё даже не почистила зубы. В духовке ничего нет. Чёрт!

Когда она собиралась выбежать из комнаты, чтобы найти какой-то способ сделать всё это одновременно, он потянул её назад.

— Мои родители пришли пораньше, потому что я позвонил и попросил помочь. Иди приводи себя в порядок. Мы справимся с детьми, начнём готовить обед и развернём подарки, когда ты будешь готова.

— Но это слишком много для тебя. Ты тоже устал. Я не могу дать слабину перед твоей мамой…

— Морган, это приказ.

Он смягчил голос.

— Пожалуйста, cher. Я дам тебе то, в чём ты нуждаешься. Это доставит мне удовольствие.

Этот мужчина был для неё всем с того момента, как она его увидела. Она никогда не должна была сомневаться в его любви и преданности ни на мгновение. В этот момент она была благодарнее, чем могла выразить.

— Спасибо.

Он криво улыбнулся ей.

— Конечно. Только имей в виду, что ты отплатишь мне позже.

***

После прекрасного Рождественского дня, полного подарков, еды, смеха и домашнего уюта, Брайс и Лейси не отказались от раннего отхода ко сну. Перекусив и приняв ванну, они оба вырубились. Морган посмотрела на часы. Только семь вечера.

Она повернулась к мужу.

— Они рано легли.

— Да. Теперь, когда мы одни, я надеюсь, у тебя достаточно энергии, чтобы двигаться всю ночь. Именно столько времени я собираюсь заниматься с тобой любовью. Жди в нашей комнате, голая и на коленях на кровати.

Она ахнула и забыла, как дышать.

— Сейчас? Тебе не нужно работать сегодня?

— Дик займётся делами до утра. Тогда я сменю его в офисе. Что-то ещё?

Его тон тонко предупреждал, что ей лучше не иметь других возражений, но Морган не могла промолчать.

— Мне нужен ещё один час в мастерской. Я делала…

— Я знаю, что ты делала. Я нашёл тебя утром на швейной машинке в качестве подушки.

Лицо Джека напряглось от неодобрения.

Так она действительно не добралась до кровати. Морган поморщилась. Она ненавидела, что её сюрприз был испорчен, но она знала, что его выражение приведёт к восхитительному наказанию, которое оставит её воспалённой несколько дней.

— Я могу быстро закончить.

Он покачал головой.

— Нет, сегодня ты и близко не подойдёшь к мастерской. Я отдал приказ.

— Но я хотела стать твоим Рождественским ангелом. Я хотела хорошо для тебя выглядеть.

Разве он не понимает?

— Насколько мне известно, ты каждый день мой ангел и ты всегда хорошо выглядишь. В последнее время я не очень хорошо показывал тебе это, но мне не нужно, чтобы ты была моделью «Виктории Сикрет», чтобы хотеть тебя. Я голоден по тебе, — он схватил её за левое бедро, — прямо, — схватил правое бедро другой рукой. — сейчас. У тебя есть десять минут, затем я жду тебя голой и на коленях на постели, в ожидании, чтобы я дал тебе всё, что ты заслуживаешь. Поняла?

Как она могла с этим спорить?

— Да, Сэр.

Он улыбнулся, и Морган повернулась к их спальне. Он игриво шлёпнул её по попе, пока шёл следом. Когда она залезла в ванну, его руки всё еще были по ней.

— Джек…

— Ты не можешь винить мужчину за то, что он хочет свою шикарную жену. Я не могу набраться терпения, чтобы напомнить тебе, как сильно я люблю и хочу тебя.

И он исчез.

Морган поспешно побрилась в неполной ванне и вышла как раз вовремя, чтобы успеть освежить блеск на губах и придать волосам объем. Имея в запасе меньше тридцати секунд, она помчалась к кровати, опустилась на колени на мягком матрасе и прижала ладонь к дрожащему животу, пытаясь успокоиться. Джек Коул добирался до неё так, как ни один другой мужчина никогда не сможет. Тот факт, что он хотел показать ей, как сильно он до сих пор любит её и желает, заставлял сердце Морган петь.

— Вовремя.

Он вошёл в комнату одетый в чёрные штаны и ничего больше.

Мышцы на его груди и животе, выпуклости на руках и плечах без слов говорили о часах тренировок вместе с оперативниками, о его приверженности к безопасности команды. Он был готов собраться и присмотреть за их шестёркой в любое время. Морган ненавидела, что однажды он может уйти на миссию и не вернуться. С другой стороны, она чертовски уважала, что он продолжает делать то, что любит, и защищает слабых, которые не могут защитить себя.

Она упивалась его видом, утопая в тёмном взгляде, который беззвучным криком провозглашал его привязанность.

— Я никогда не видел настолько красивой женщины.