Самое сильное заклятье

Теодегискель в сопровождении ближайшей свиты взобрался на сколоченный помост. Виллимер с похвальной краткостью представил претендента, и тот начал говорить. Пэдуэй внимательно прислушивался, но визгливый тенорок Теодегискеля тонул в многоголосом шуме толпы. По доносящимся обрывкам фраз Мартин сделал вывод, что оратор, как обычно, расхваливал выдающиеся качества своего характера. И публика внимала! Более того, готы зычным хохотом встречали непритязательный и грубый юмор Теодегискеля.

– …А знаете, друзья, что генералу Урии исполнилось двенадцать лет, прежде чем мать отучила его мочиться в постель? Это установленный факт, можете не сомневаться! Уж чего у меня не отнять – никогда не преувеличиваю. Хотя преувеличить странности Урии просто невозможно. Например, когда он впервые в жизни назначил свидание девушке…

Урия редко выходил из себя, однако сейчас Пэдуэй заметил, что молодой генерал теряет самообладание. Требовалось что-то быстро придумать, иначе заварухи все-таки не избежать.

Взгляд Мартина упал на Аякса и его семью, в частности на старшего сына раба – курчавого десятилетнего мальчугана с шоколадной кожей.

– Кто-нибудь знает, Теодегискель женат? – задумчиво спросил Пэдуэй.

– Да, – ответил Урия. – Перед самым отъездом в Калабрию этот подонок женился на кузине Виллимера.

– Гмм-м… Скажи-ка, Аякс, твой старший говорит на готском?

– Конечно, нет, господин, зачем это ему?

– Как его зовут?

– Приам.

– Приам, хочешь заработать несколько сестерций?

Мальчик вскочил и низко поклонился. Такая угодливость в ребенке вызвала у Пэдуэя отвращение. Пора с рабством кончать, подумал он.

– Да, господин, – с готовностью доложил мальчуган.

– Можешь произнести слово «atta»? По-готски это значит «отец».

– Atta, – исполнительно сказал Приам. – Где мои сестерции?

– Не так быстро, Приам. Повтори пока несколько раз, попрактикуйся.

Пэдуэй встал и оглядел многолюдное поле.

– Hai, Дагалайф!

Офицер выбрался из толпы и подошел ближе.

– Hails, Мартинус! Чем могу тебе помочь?

Пэдуэй зашептал ему на ухо, а потом обратился к Приаму:

– Видишь мужчину в красном плаще? Ну, который говорит? Так вот, заберись на помост и скажи ему «atta». Только громко, чтобы все слышали. И повторяй до тех пор, пока что-нибудь не произойдет. Потом беги сюда.

Приам задумчиво нахмурился.

– Этот человек – не мой отец. Вот мой отец! – Он указал на Аякса.

– Знаю. Но если хочешь заработать, делай так, как я велел. Все понял?

Мальчик в сопровождении Дагалайфа направился к толпе готов и на минуту скрылся из виду. Затем, поднятый сильными руками Дагалайфа, маленький негритенок появился на помосте, рядом с продолжающим бахвалиться Теодегискелем. Над полем отчетливо разнесся детский крик:

– Atta!

Теодегискель замолчал на полуслове. Приам несколько раз подряд повторил:

– Atta! Atta!

В наступившей тишине раздался голос:

– Похоже, он тебя знает!

Теодегискель, дико оскалившись и побагровев, застыл столбом. В рядах готов родился слабый смех, который, быстро вырос в гомерический хохот. Стараясь перекрыть шум, Приам еще громче крикнул:

– Atta!

Теодегискель схватился за меч и шагнул к мальчику. У Пэдуэя замерло сердце.

Но Приам спрыгнул с помоста в руки Дагалайфа, оставив Теодегискеля орать и размахивать мечом. По всей видимости, претендент снова и снова кричал: «Это ложь!» Пэдуэй видел, как открывается и закрывается его рот, слова же тонули в неистовом гоготанье толпы.

Подбежали Приам и Дагалайф. Гот слегка пошатывался, держась руками за живот. Мартин было встревожился, однако заметил, что Дагалайфа разбирает приступ неудержимого смеха. Пэдуэй постучал его по спине, подождал, пока утих не дающий вздохнуть кашель, и произнес:

– Теодегискель скоро придет в себя, а он достаточно зол, чтобы натравить на нас всю свою шайку. У меня на родине есть образное выражение «делать ноги». По-моему, в данной ситуации оно очень уместно. Идем отсюда!

– Эй, господин, – выкрикнул Приам, – а где мои сестерции? О, спасибо! Хочешь, я кого-нибудь еще назову отцом?

Глава 16

– Теперь все в порядке, – сказал Пэдуэй Урии. – Сегодняшний скандал Теодегискелю даром не пройдет. У нас, американцев, есть свои способы влиять на исход выборов!

– Да, но если кто-нибудь решит разобраться, то станет известно, что Теодегискель – всего лишь жертва шутки. Разве тогда это не снимет с него подозрений?

– Нет, мой дорогой Урия, головы избирателей работают совсем иначе. Несмотря на все доказательства невиновности, он выставлен на посмешище, и больше никто не будет принимать его всерьез.

В этот момент в комнату, запыхавшись, вбежал гонец.

– Тео… Теодегискель.

– Надо ввести правило: каждый, кто хочет меня видеть, должен отдышаться и успокоиться, прежде чем входить, – посетовал Пэдуэй. – Что стряслось, Родерик?

Родерик наконец выпалил:

– Теодегискель уехал из Флоренции, достойнейший Мартинус. Никто не знает куда. С ним Виллимер и несколько ближайших друзей.