Самое сильное заклятье

– Ну… – Юниан глубоко вздохнул. – Думаю, будут. Да, будут, конечно. Только прости, блистательный Мартинус, мне трудно усвоить такую дикую идею…

– Даже на стороне арианских еретиков?

– По-моему, особого значения это не имеет. В городе могут сколь угодно серьезно относиться к своей ортодоксальности, крестьянам же на это наплевать. Все равно они еще наполовину язычники. А уж землю свою любят больше, чем всех богов, вместе взятых.

– Примерно так я и думал, – удовлетворенно произнес Пэдуэй. – Фритарик! Надо срочно отправить по телеграфу несколько сообщений. Во-первых, эдикт, подписанный мною от имени Урии, освобождающий колонов Ломбардии, Калабрии, Апулии, Кампании и Лации. Во-вторых, приказ генералу Велизарию: на случай повторного нападения франков оставить в Провансе заслон, а с основными силами немедленно выступить на юг. Чуть не забыл!.. Вызови ко мне Гударета. И старшего печатника.

Когда пришел Гударет, Пэдуэй объяснил ему свои планы. Офицер присвистнул.

– О, вот уж отчаянная мера, уважаемый Мартинус. Не уверен, что королевский совет ее одобрит. Если всем этим низкородным крестьянам дать свободу, то как потом снова прикрепить их к земле?

– Никак, – отрезал Пэдуэй. – Что касается королевского совета, то он практически в полном составе отбыл с Урией.

– Все равно, Мартинус, за несколько недель толковых солдат из крестьян не сделать. Поверь слову старого опытного воина, собственноручно уложившего сотни врагов. Нет, клянусь, тысячи!

– Знаю, знаю, – устало произнес Пэдуэй.

– Итальянцы – никудышные вояки. Нет боевого духа. Полагаться можно только на готов.

– Я не рассчитываю победить Кровавого Иоанна с помощью зеленых новобранцев. Но мы настроим против него народные массы. Продвигаться по вражеской территории не так-то просто. Ты займешься вооружением и подготовкой резерва.

Ранним весенним утром Пэдуэй с наспех сколоченной армией выступил из Рима. Зрелище было довольно плачевное: на конях сидели престарелые готы, давно отошедшие от дел, и юноши с еще неокрепшими голосами.

На улице Патрициев, недалеко от лагеря преторианцев, Мартину пришла в голову идея. Он дал команду продолжать марш, а сам направил лошадь наверх к Эсквилину.

Из дома Анция вышла Доротея.

– Мартинус! – вскричала она. – Ты опять куда-то уезжаешь?

– Увы, да.

– Мы не видели тебя целую вечность! Всякий раз ты появляешься лишь на минутку, чтобы проститься, перед тем как вскочить на лошадь и куда-то ускакать.

Пэдуэй беспомощно развел руками.

– Ничего, вот покончу с этой проклятой политикой… Твой высокочтимый отец дома?

– Нет, в библиотеке. Он очень огорчится, что не повидался с тобой.

– Передай ему привет и наилучшие пожелания.

– Опять война? Я слышала, Кровавый Иоанн разбил наши силы и вторгся в Италию.

– Похоже на то.

– Ты будешь участвовать в сражении?

– Возможно.

– Мартинус!.. Подожди минутку. – Доротея скрылась в доме и вышла с маленьким кожаным мешочком на веревочке. – Вот, лучшее средство для победы над врагом.

– А что это?

– Кусочек черепа святого Поликарпа.

Брови Пэдуэя поползли вверх.

– Ты веришь в его действенность?

– Безусловно! Он обошелся моей матери в такую сумму, что просто обязан быть настоящим.

И Доротея собственными руками надела мешочек ему на шею.

Пэдуэю не приходило в голову, что образованная девушка может серьезно относиться к суевериям. В то же время он был тронут.

– Спасибо, дорогая, благодарю тебя от всей души. Но есть нечто более ценное для меня…

– Что же?

– Вот это.

Он поцеловал ее в губы и вскочил на лошадь. Доротея застыла с удивленным, однако вовсе не обиженным видом. Пэдуэй решительно направил коня вверх по улице, обернулся, чтобы помахать рукой, и… едва не вылетел из седла, когда лошадь резко остановилась перед появившейся из-за угла повозкой.

– Иисус Христос и Дева Мария! – истошно закричал возница. – Смотри, куда едешь, а не ворон считай! Святой Петр, святой Павел, святой Иоанн…

Когда список апостолов был исчерпан, Пэдуэй пришел в себя и оглянулся. Улица была пуста. Мартину хотелось верить, что Доротея не видела этого неприятного инцидента, омрачившего столь красивое прощание.

Глава 17

Пэдуэй привел армию в Беневенто в конце мая. Численность ее понемногу росла, по мере того как остатки войск Урии стекались на север. К примеру, только этим утром фуражиры обнаружили трех готов, уютно устроившихся на местной ферме и, несмотря на протесты хозяина, собиравшихся сидеть там в тепле и комфорте до конца войны. Они тоже влились в ряды сражающихся, хотя и не совсем добровольно.

Посылая гонцов через Апеннины к телеграфным станциям, которые еще не попали в руки врага, Пэдуэй следил за передвижениями Кровавого Иоанна и привел войска к Беневенто, а едва Иоанн захватил Салерно на другой стороне полуострова, оставил заслон у Неаполя, отступив с основными силами на Рим по Латинской дороге.

Пэдуэй рассчитывал настичь византийцев в районе Капуи и атаковать их с тыла на марше, в то время как Велизарий – если, разумеется, ничего не случилось – должен был двигаться со стороны Рима и нанести противнику удар во фронт.