Самое страстное перемирие

— Поверь мне… — Его глаза загорелись решимостью. — Это последнее, чего я хочу.

Он поставил бутылку на пол, и его руки снова обвились вокруг нее, отчего посуда и столовые приборы на подносе опрокинулись и зазвенели.

— Подожди!

Кейт высвободилась из его рук и принялась убирать с кровати. Она чувствовала, как глаза Никоса следят за каждым ее движением, и, когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он похлопал по кровати рядом с собой.

— Возвращайся в постель, женщина. — Это был приказ, игривый и сексуальный.

Кейт сжала губы. Она не хотела ему возражать, но червь беспокойства снова поднял голову и не хотел, чтобы его игнорировали.

Она осторожно скользнула обратно рядом с ним.

— Спасибо, что привез меня сюда, в Венецию. — Она расправила вокруг себя простыню. — Это было замечательно. Это впечатления, которые я никогда не забуду.

— Я надеялся, что так и будет. — В его глазах блеснуло странное выражение. — И это еще не конец.

Он перекатился на бок, просовывая свою теплую ногу между ее ногами, его намерения были ясны.

Кейт слегка отстранилась.

— Никос, ты не думаешь, что нам следует поговорить?

— Не уверен в этом. — Он уткнулся носом в ее шею, покусывая мочку уха. — Я могу придумать, чем заняться поинтереснее.

Кейт рассмеялась. Откинувшись на подушки, она повернулась, чтобы посмотреть на него, на его совершенное тело, затем перевела взгляд на его красивое мужественное лицо. И когда он улыбнулся ей, ее сердце сжалось от тоски.

— Я серьезно, Никос. — Она начала мять льняную простыню под пальцами. — Эта последняя неделя была такой стремительной — весь брак, путешествия, а теперь это… Она бросила на него нервный взгляд.

— Ты сожалеешь, что занималась со мной любовью? — как обычно, напрямую спросил он.

— Нет. — Кейт знала наверняка, что это правда. Как она могла сожалеть о том, что было так чудесно? Так хорошо.

— Я не жалею об этом, Никос. А что насчет тебя? — В ее голосе прозвучал страх.

— Нет. — Он сел, грубо раскладывая подушки за спиной. — И я нет. Вовсе нет.

Его рука скользнула под одеяло и нежно легла на бедро Кейт, как будто Никос хотел прогнать ее страхи.

— Итак, если ты не хочешь упрекнуть меня в том, что я коварный соблазнитель, о чем ты хочешь поговорить?

— Не знаю. — Кейт прикусила губу. — Может, ты расскажешь мне о Софии? Если я встречусь с ней, я хотела бы узнать о ней больше.

— София веселая, нахальная и очень позитивная. Она прекрасный ребенок.

Кейт была удивлена, увидев в его глазах что-то вроде гордости.

— Значит, вы очень близки?

— Да, очень, — кивнул Никос. — Хотел бы на это надеяться.

Кейт заколебалась.

— Смерть Филиппа, должно быть, стала для нее ужасным потрясением.

— Конечно. — Никос убрал руку с ее бедра и провел ею по своим взъерошенным волосам, его челюсти сжались.

— И для тебя тоже?

— Да, Кейт, и для меня тоже.

Он устало вздохнул, и на мгновение Кейт испугалась, что он замкнется и их разговор прервется.

Но затем тихим голосом он продолжил:

— Это было трудно осознать тогда. Да и теперь тоже.

— Да, понимаю. — Кейт осторожно нащупала его руку и мягко положила на нее свою.

— Ты хоть догадывался, что Филипп… Что у него проблемы с психическим здоровьем?

— Не совсем. Я какое-то время не был на Крите. После того как мы продали патент на программное обеспечение, наши деловые отношения были расторгнуты. Мы разошлись.

— А что насчет Софии? Она знала?

— Она была в какой-то модной школе-интернате. Филипп, очевидно, решил, что ему нужно что-то делать со всеми заработанными деньгами. — Горло Никоса сжалось. — Я думал, что поступаю правильно, Кейт. Я думал, что, если сделать Филиппа богатым и успешным, он будет счастлив. Вместо этого я разрушил его жизнь.

— Почему ты так говоришь? — Кейт придвинулась к нему ближе, сжимая его руку.

— Потому что это правда.

— Нет! — Внезапно она почувствовала непреодолимую потребность утешить его, избавить от душевной боли. — Ты не можешь винить себя в смерти Филиппа.

— Разве не могу? — Грубо отбросив ее руку, Никос откинул простыню и встал с постели. — Ты только посмотри на меня. Если бы я тем летом не вернулся в Агиа-Лукию, не увидел, над чем работал Филипп, и не убедил его позволить мне продавать это на коммерческой основе, его гениальная идея так и осталась бы на чертежной доске. Ему бы никогда не пришлось столкнуться с давлением такого неожиданного богатства. Он все еще был бы жив. А у Софии был бы брат.

— Ты не можешь это знать наверняка, Никос! — Кейт тоже вскочила. Желание броситься и обнять его толкало ее вперед, туда, где его гордая фигура вырисовывалась на фоне окна. — С проблемами психического здоровья справиться гораздо сложнее!

Никос замер, затем повернулся и пристально посмотрел на нее.

— Ты говоришь так, будто знаешь это по собственному опыту.

Да, конечно, она знала это слишком хорошо. Но Кейт заколебалась. Она хотела бы рассказать ему о своей матери, но это означало бы нарушить данное ей обещание. Поэтому она уклонилась от ответа.

— Я знаю, что многие люди страдают от этого.