Самое ужасное путешествие

Целых 27 километров проделали мы, пока не наступило затишье; мы тут же бросились ставить лагерь. Торопились ужасно и, к счастью, успели натянуть палатку и отгородить пони, прежде чем снова поднялся ветер. Голодные, как волки, съели все, что только можно было, – я лишь по своему обычаю отложил из своей порции три куска сахара для старика Дяди Билла, – и почувствовали себя вполне довольными жизнью. К вечеру ветер выдохся окончательно, в полной тишине при ярком сиянии солнца я успешно провел наблюдения. Эребус и Террор четко выделялись впереди, и я сделал множество угловых замеров для съемки местности, производимой Эвансом. Стартовали в обычное время, и этот день, 22 февраля, последний день лета, был самым приятным, хотя и самым длинным по числу пройденных километров за все обратное путешествие. Мы отмахали без отдыха 29 километров, и солнце с самой полночи ярко сияло над нами. Теперь оно уже раз в сутки опускалось ненадолго за горизонт. Все старые гурии просматривались на огромном расстоянии – большие, например, за 10 или даже за 11 километров. Гора Террор, на которую мы держали курс, виднелась очень ясно, даже трудно было поверить, что до нее добрых 110 километров. В конце маршрута мы заметили небольшой гурий за холмиком, оставшимся от нашего лагеря № 8 южного похода. Никто не стал бы без особой причины ставить гурий так близко от старой стоянки, и я тут же подумал, что он установлен на могиле одной из лошадей. Титус был уверен, что Блюхеру не выдержать тягот пути, он даже заключил с Граном пари на одну галету. На верхушке гурия лежал тюк фуража, а рядом на проволоке висела записка. К нашему великому удивлению, в ней рукой Тэдди Эванса сообщалось о смерти Блоссома. Но ведь Титус был так уверен, что Блоссом крепче Блюхера! И тут мне прояснилась тайна гурия X. Сомнений не оставалось, оба старых пони околели, вернулся только Джимми Пигг. 23 февраля погода вполне нам благоприятствовала, хотя к концу перехода облака заволокли небо. Мы прошли 22 километра – печальные доказательства гибели пони побудили нас бережнее относиться к нашим лошадкам, несмотря на то что шли они очень бодро. Через 13 километров мы очутились близ одного из лагерей Эванса, и одинокая снежная стенка подтвердила факт гибели двух лошадей. Как же грустно было Джимми Пиггу возвращаться! На 18-ом километре была сделана закладка из двух тюков фуража; до нашей цели – мыса Армитедж – оставалось еще 80 километров с лишком, корма же мы имели на три с половиной дня. Если делать по 24 километра в день, то этого хватит. Риск, конечно, большой: метели, всякие неожиданности, прежде всего наша собственная неопытность, – и тем не менее я отважился оставить фураж на следующий год.