Самое ужасное путешествие

«Дисковери» вышло из Новой Зеландии в канун Рождества 1901 года и сразу за Южным полярным кругом вступило в полосу паковых льдов, всегда преграждающих доступ к сравнительно чистой воде. Как мы теперь понимаем, судну повезло – оно преодолело пак чуть больше чем за четыре дня. Скотт достиг мыса Адэр, а затем, как и Росс шестьюдесятью годами раньше, пошел вдоль западного берега Земли Виктории. Продвигаясь на юг, он не переставал искать удобную зимнюю стоянку для судна, и когда 21 января 1902 года он вошел в залив Мак-Мёрдо, то решил, что здесь он найдет как закрытую бухту, где «Дисковери» спокойно перезимует, вмерзши в лед, так и проход дальше на юг.

Пока море не замерзло и судно еще могло передвигаться, экспедиция обследовала 800 километров скалистого обрыва, составляющего северную границу Великого Ледяного Барьера. Миновав крайнюю восточную точку, достигнутую Россом в 1842 году, путешественники вступили в неизведанный мир и открыли глубокую бухту, которую назвали Бэллун; ее округлые заснеженные склоны безусловно были сушей, а не плавучими льдами, в отличие от того, что встречалось им ранее. По мере продвижения на восток мелкие заливчики и мягкие, покрытые снегом склоны уступили место более крутым возвышенностям с сильно изрезанной поверхностью, затем на снегу стали появляться небольшие черные пятна, бесспорно говорившие о наличии скал, и, наконец, на высоту нескольких тысяч метров вознеслась неизвестная земля, носящая ныне имя Короля Эдуарда VII. Толстый пак впереди и приближение зимы заставили Скотта вернуться в залив Мак-Мёрдо и поставить «Дисковери» на якорь в небольшой бухточке у оконечности выдающегося в море клочка суши, известного ныне под названием полуострова мыса Хат; здесь он построил хижину, мало использовавшуюся в дни «Дисковери», но сыгравшую важную роль в истории его последней экспедиции. Первая осень прошла в разнообразных коротких походах, во время которых были открыты не только окрестные районы, но и множество недостатков в снаряжении и бытовом устройстве экспедиции. Оглядываясь назад на эти первые усилия экспедиции «Дисковери», нельзя не удивляться, что она не закончилась более трагически, чем это было в действительности. Когда читаешь о собачьих упряжках, отказывавшихся стронуться с места, о пеммикане, слишком жирном для употребления в пищу, о намерении двух офицеров за один день подняться на Эребус и спуститься вниз, о санных партиях, не умевших обращаться с примусами и лампами, ставить палатки и даже облачаться в свою одежду, поражаешься, что процесс обучения был оплачен столь незначительной ценой. «Ни один предмет из снаряжения не был опробован заранее; при общем преобладающем невежестве бросалось в глаза полное отсутствие какой-либо системы»[6].

Это привело к трагедии. Санную партию на пути домой у вершины полуострова, около скалы Касл, застала метель. Они успели поставить лагерь и могли бы, поев горячего, переждать бурю, лежа со всеми удобствами в спальных мешках. Но примусы не разжигались, и, промерзнув в кожаной обуви и недостаточно теплой одежде, путешественники решили покинуть палатку и идти к судну – чистое безумство, как мы теперь понимаем. Пробираясь ощупью сквозь завывающую метель, многие из них спотыкались и падали на крутом скользком склоне высотой в несколько тысяч метров, заканчивающемся ледяным обрывом, нависшим над морем. Это место и в тихий летний день труднопроходимо, а во время метели оно, должно быть, ужасно. И все же только один человек, Винс, сорвался со склона и улетел в пропасть, а оттуда в море. Как выбрались остальные – известно одному Всевышнему. Матрос Хейр отстал от группы и остался лежать под скалой – очнулся он через тридцать шесть часов, занесенный снегом, но в полном здравии и без обморожений. Маленький крест на мысле Хат увековечил память о гибели Винса. Среди участников партии был простой матрос по фамилии Уайлд.