Самое ужасное путешествие

Для меблировки домов везли кровати с пружинными матрацами – роскошь, конечно, но вполне оправдывавшая затраченные средства и занимаемое пространство, – столы, стулья, кухонные принадлежности, трубы и полный набор ацетиленовых газовых горелок для обеих партий. Запаслись и большими вентиляторами, которые, однако, оказались неудачными. Проблема вентиляции в полярных районах еще не решена.

Для провианта требуется не так много места, иное дело – топливо, и в этом одна из самых больших трудностей, с которыми сталкивается полярный путешественник. Нельзя не признать, что в этом отношении нас далеко опередила Норвегия – ее замечательный «Фрам» оснащен керосиновыми двигателями. «Терра-Нова», увы, жила на угле, и продолжительность ее пребывания на юге, количество исследований, выполняемых береговыми партиями, чуть ли не целиком и полностью зависели от того, сколько угля удавалось разместить в ее помещениях, и так забитых всем необходимым для современных научных изысканий.

«Терра-Нова» отчалила от берегов Новой Зеландии с 425 тоннами угля в трюме и бункерах и 30 тоннами в мешках на верхней палубе. Об этих мешках мы еще вспомним.

Между тем на полубаке строили стойла для пятнадцати пони, а для четырех, которые не помещались, – по левому борту около рубки. Палубу заново законопатили, закрепили понадежнее рубки и другое палубное оборудование, чтобы его не унесло в штормовых южных морях.

Чем ближе был час отъезда, тем милее казался каждый день пребывания в условиях цивилизации, тем более оживленно становилось на нашем судне у Литтелтонского причала. Вот ученый пытается втиснуть еще один ящик в свою крохотную лабораторию или распихивает только что полученные носильные вещи под спальные принадлежности на койке – пол каюты уже весь занят. На главной палубе Боуэрс старается засунуть в холодильник лишнюю тушу мороженой баранины, на реях целые группы заняты тем, что проверяют исправность бегучего такелажа. В машинном отделении механики суетятся около машины, и хотя корабль переполнен людьми, на нем царят порядок и чистота.

Вид нашего судна в субботу 26 ноября, когда мы отдали швартовы, заслуживает описания. Палубы не видно: на ней размещены, вдобавок к 30 тоннам угля в мешках, две с половиной тонны керосина в бачках, упакованных в свою очередь в ящики. На мешках и ящиках и на крыше холодильника находятся тридцать три собаки, привязанные на таком расстоянии друг от друга, чтобы они не могли, повинуясь врожденному инстинкту, набрасываться на своих соседей; судно непрестанно оглашается их завываниями. На полубаке и на палубе впритык друг к другу в своих деревянных стойлах стоят девятнадцать пони, а надо всем этим высятся трое моторных саней в огромных ящиках размером 5×1.5×1.2 метра, двое по бокам от главного люка, третьи – поперек входа на полубак. Они прикрыты брезентом, закреплены как только можно, но ясно, конечно, что в большую волну они явятся большой перегрузкой для палубы. Одним словом, «Терра-Нова» – не самое успокаивающее зрелище. Но ведь мы приложили все свои знания и умение, чтобы закрепить палубный груз, не дать ему двигаться по палубе, защитить животных как можно надежнее от ветра и волн, а уж о том, что не в нашей власти, бесполезно и горевать.

На юг

Открой могилу: совершенный лик

Подвержен тленью; лишь в Тебе, Всевышний,
Постигнем красоту через Открытье.

Герберт

Питомцы на корабле. Перегрузка. Шторм. Айсберги. Пингвины, тюлени, косатки. Паковый лед. Рождество

Телеграммы со всех концов мира, специальные поезда, суда в праздничном убранстве, толпы людей, приветственно машущих руками, пароходы, идущие к мысу, всеобщее ликование – такова была обстановка в субботу 26 ноября 1910 года, когда в 3 часа пополудни мы отвалили от Литтелтонского причала. Прежде чем расстаться с цивилизованным миром, мы должны были еще посетить порт Данидин, куда и прибыли в воскресенье ночью. Здесь погрузили последние запасы угля. В понедельник вечером мы танцевали в самых неподобающих одеяниях – выходные туалеты остались дома, и на следующий день, после самого восторженного прощания, двинулись наконец на юг. Наши жены провожали нас, пока земля не скрылась из виду.