Самое важное о климаксе

Так что нам среди всего этого обилия важно запомнить всего два самых надежных признака поражения простаты. А именно, уменьшение количества спермы при эякуляции и преждевременную эякуляцию. Ведь первое является следствием снижения работоспособности железы. А второе – результатом раздражения ее нервных окончаний сепсисом. В постклимактерическом возрасте простатит встречается так же часто, как и аденома. Более того, в половине случаев их диагностируют одновременно.

Гормоны, климакс и рак

О злокачественных опухолях некоторых органов мы уже сказали выше. Поначалу они являются гормонозависимыми — возникают на фоне перестройки ряда тканей и изменений гормонального фона в период менопаузы. Масштабы этой перестройки таковы, что, по оценкам онкологии, они повышают вероятность малигнизации различных тканей в среднем на 30–40 %. Естественно, от ее вероятности в любой другой период. Кстати, аналогичное «время перемен» – подростковый возраст – дает меньший коэффициент прироста.

Онкология пока не вполне понимает, почему случаи рака во второй половине жизни встречаются чаще, чем в молодости. Но, во всяком случае, у нее есть гипотеза. И гласит она, что все дело в способности нашего генетического кода стареть вместе с организмом. А именно, что с течением лет у нас появляется все меньше новых клеток, и все больший их процент изначально формируется с дефектом. То есть что ДНК каждой новой клетки все чаще дублируется с ошибкой.

Эти ошибки в копировании дочерней клеткой генетического кода клетки материнской не обязательны. Они возникают случайно, под действием неблагоприятных факторов извне. Молодой организм с большим биологическим ресурсом сопротивляется этим воздействиям успешнее, потому они оказывают меньше влияния на ежедневный процесс деления клеток. В старости общее положение экосистемы, именуемой телом, выглядит менее оптимистичным. Оттого если в момент зарождения некой новой клетки организм находится не в лучшей форме, клетка тоже может возникнуть не лучшая. В данном случае с выраженным злокачественным потенциалом. А если учесть, что старение обычно затрагивает и иммунную систему (хотя, надо отдать должное, не столь заметно), вероятность ее реальной малигнизации сильно возрастает.

В этом взгляде не все так ясно и бесспорно, как кажется, – не стоит полагаться на него слишком уж однозначно. Но и других версий взаимосвязи злокачественных опухолей с возрастом наука пока не выработала. Ясно одно: взросление – это не старение. В первом случае большинство сбоев носит временный характер и устраняется либо самостоятельно, либо с помощью легкой внешней коррекции. А менопауза – это период с высоким злокачественным потенциалом и еще более высоким числом сердечно-сосудистых патологий.

Если у нас возник очаг малигнизации, его начальная зависимость от гормонального фона обычно исчезает по мере развития. Дело в том, что опухоли половой системы больше любых других склонны и способны к самостоятельному синтезу веществ, напоминающих целевой гормон. Опухоли это дает ту самую независимость от цикла или дальнейшего угнетения детородной функции. Нам же это дает эффект ложной и опасной «второй молодости». В частности, отсроченный и заметно сглаженный климакс (иногда он словно и вовсе не наступает), более или менее полноценную картину моложавости.

Чем такая «молодость» закончится, мы понимаем. Вопрос в другом – как отличить действительно сглаженный климакс от явлений, спровоцированных раком? Молочные железы, семенники, ткани наружных половых органов действительно несложно осмотреть. А как быть с маткой и маточными трубами, яичниками, предстательной железой?