Самогития

На большинство офицеров генерального штаба Франции самогитская знать произвела положительное впечатление, так как она дельно преподнесла существующее положение. Несмотря на все старания, все убеждения самогитов остались без ответа, кроме одного пункта: предложение предоставить три кавалерийских полка самогитов. Самогиты, все еще возмущенные неудачными мероприятиями своих соседей во время последнего восстания, требовали, чтобы их не присоединяли к семидесятитысячной польско-литовской армии, под командованием князя Петра Понятовского. Французский генеральный штаб принял во внимание просьбу самогитов и два их кавалерийских полка причислил к армии маршала Мюрата (Joachim Murat), а третий полк направил в армию генерала Макдональда, тогда расквартированную в Самогитии. «Напыщенный павлин» Мюрат был очень недоволен этим распоряжением, так как думал, что его кавалерийские подразделения лучше всех, их вполне достаточно для достижения победы и ему не нужна дополнительная обуза. Военное обмундирование знатных самогитов не производило на Мюрата совершенно никакого впечатления, он не ценил и их боевые качества, а также верховую езду.

Когда Великая армия Наполеона начала свой поход в бескрайние просторы России, ее встретила выжженная земля, дым, пыль и отступающий противник, умышленно избегающий сразиться с французами. По обе стороны стало вырисовываться новое состояние дел. Многие офицеры обоих армий злились, что не происходит настоящих сражений. Преследующие противника французы гнушались этой монотонной «погоней за призраком», а большинство русских генералов отступление открыто называли трусостью и требовали не поддаваться этой слабости. Особенно это акцентировал князь Багратион, главнокомандующий южного крыла российской армии. Он обвинял маршала Барклая де Толи в измене, потому что тот был ответственен за программу , которая предусматривала отступление всей российской армии вглубь страны. Маршал Барклай де Толи по происхождению был шотландцем, но родился и вырос в Самогитии. В молодости он восхищался рассказами о сражениях самогитов, особенно о том, как противник вовлекался в ловушки для последующего уничтожения. Маршал учился в университете Санкт- Петербурга. Здесь он начал и свою военную карьеру. Когда Барклай де Толи в российской армии дослужился до более высокого ранга, самогиты стали считать его предателем. С другой стороны, его всегда недолюбливали и русские аристократы, потому что он был шотландец по происхождению и к тому же родился в Самогитии. Экспансивный князь Багратион, сослуживец и конкурент Барклая де Толи погиб в сражении на подступах к Москве.

Когда французские силы готовились для решающего штурма Москвы, маршал Мюрат со своим отрядом отборной конницы во время одной необдуманной вылазки далеко от передовых позиций попал в подготовленную русскими ловушку. Ситуация казалась безвыходной – ни маршал Нэй (Michel Ney), ни маршал Даву не имели возможности его спасти. Тогда внезапно подразделение самогитских всадников прорвалось через ряды противника и дало возможность Мюрату и его силам уйти невредимыми. Когда бои за Москву стали еще более упорными, самогитские кавалеристы боролись так искусно и талантливо, что маршал Нэй не мог дальше скрывать своего восхищения. Ирония судьбы: Мюрат, который вначале, когда его элитному корпусу отборной кавалерии приписали самогитов, их презирал и совсем не удостаивал почета. Теперь же Мюрат стал доверять самогитам почти каждую более сложную операцию.

После того, как Великая армия Наполеона заняла Москву, город стал для нее военной помехой, потому что русские при отступлении сожгли город дотла. Самогиты начали тревожиться из-за создавшейся тяжелой ситуации и убедили своего главнокомандующего маршала Мюрата, что необходимо призвать Наполеона начать отступление, иначе не миновать большому несчастью. По их мнению, Великая армия, лишившись пищи и крова, не сможет перезимовать в опустошенной Москве, и каждый просроченный день только приблизит роковые события. Маршал Мюрат, который обычно последним шел на такой поступок, умолял Наполеона как можно быстрей отойти в Литву. И он добился своей цели.

Во время отступления наполеоновская армия претерпела много бед, ее преследовал страшный холод и беспощадные налеты русских со всех сторон. При возвращении Наполеона в Литву, для его сопровождения и защиты маршал Нэй выделил один полк самогитской конницы. Самогиты были закалены холодом и боями, к тому же, они казались маршалу наиболее благонадежными для этой миссии и достойны охраняемой личности. Сорокатрехлетний Наполеон по плану 5 декабря 1812 года в безопасности достиг Литвы.