Сразу… У нас сразу была башенка.
И как обзор с нее?
Ну, крутишь, передвигается. Плохо, конечно.
Стекло нормальное было?
Нормально.
Вам в немецкие танки доводилось залезать?
Нет, и не сидел, и не смотрел.
А кто для Вас был в качестве первоочередных целей?
Противотанковые пушки. И танки. Я три танка подбил. А в Карпатах пушку раздавили. У меня прицел отошел, наводчик ничего не видит. А пушка бьет. Я командую:
— Вперед, дави!
И мы раздавили ее. А потом затишье было, поправили прицел и начали нормально стрелять. Потом в глубине обороны я еще две пушки уничтожил, три станковых пулемета, колонну автомашин.
А как колонну автомашин уничтожили? Стрельбой или снесли?
Броней.
А когда давили, пушка же могла пострадать?
А куда ее денешь? Это в танке башня крутится, а здесь пушку не уберешь. Только наверх. Но она высоко поднимается.
А один автобус я пушкой насквозь продырявил при ударе.
Нанесение удара своей машиной, рассматривалось как нормальный метод ведения боя?
Дави и все, а чего ж тут…
Я охотился за «тигром». И победил.
Сарай стоит. Смотрю, портянки у них на трубе сушатся, присмотрелся — а это пушечный ствол. Я выстрел сделал. Вроде ничего не произошло.
Тогда зашел в сторону и в борт дал. Тогда он запылал.
А с чего Вы взяли, что это был «тигр»?
А когда освободили эту территорию, танк сгоревший оказался «тигр».
О немецких танках была информация?
Ну, у них был танк Т-4. «Пантера» была — Т-5. А «тигр» позже появился.
А самоходки немецкие?
Были. Как их называли, не помню.
Что для Вас, когда Вы воевали в самоходке, представляло главную угрозу? Некоторые говорят, что «пехота». Кто-то говорит: «артиллеристы». Кто-то — «авиация». Что Вам больше всего проблем доставляло?
А кто его знает. Ну, танки, артиллерия, минометы.
Минометы тоже?
Да. У него шестиствольный миномет такой был, «Ванюшей» называли.
Когда Вы самоходчиком были, Вас немецкие самолеты часто бомбили?
Не часто.
Однажды бомба взорвалась рядом — метров в трех-четырех. И у пушки вмятина от осколков появилась. Ну, думаю если стрелять — разорвет пушку. Взял подкалиберный снаряд и проверил.
Долго Вы были просто командиром самоходки? Когда на повышение пошли?
Командиром взвода я стал летом сорок четвертого…
Больше полугода Вы…
— Я полгода лежал в госпитале. Это уже второй раз. Первый раз — с ногами.
Полтавская область, город Лубны. Там госпиталь был. Ранен я был в руку. Сюда влетел осколок, повреждение кости.
В феврале я выписался. После госпиталя направили меня в резерв Харьковского училища.
Город Чугуев, деревня, вроде бы, Масловка, не помню точно. Там в учебном полку с госпиталей танкистов собирали и готовили экипажи. Там я и экипаж получил, и в конце марта танк Т-44. Пушка — восемьдесят пять. А мотор стоял поперек. Но на нем я уже не воевал.
Нас погрузили в эшелоны и довезли до города Ровно на Украине. Выгрузили и направили в Тульчинские танковые лагеря. Там не только наша бригада была. Это от Ровно примерно где-то километров сорок. В этих лагерях мы отстрелялись, и готовились к отправке на фронт, но не попали — наступил конец войне.
Вернемся, ко времени, когда Вас ранили второй раз…
Это было 5 ноября сорок четвертого года.
А первый раз я горел вот как. Бой был в лесу. У меня танк сгорел и находился я в тылу, на кухне. Приезжает за мной мотоциклист:
— Семенов, садись, поехали.
Приезжаем. Командир батальона:
— Принимай танк.
Это была «тридцатьчетверка». 76-мм пушка. В этом экипаже произошел несчастный случай — ранили командира когда копались в неисправной пушке. И потому, этот танк со всеми не пошел.
Ну, принял экипаж, посмотрел все, боеприпасы. Приходит капитан, заместитель командира батальона:
— Семенов, поехали.
Но не сказал, куда. Ну, поехали. Лес кончился. Он говорит:
— Стой.
Вылазит, на карту смотрит.
— Вот там за поляной, наши роты. Они сбились с направления. По карте покажешь им, куда наступать.
И вышел. Это в лесу было. Смотрю, поляна. Вроде прошел. И только снова в лес, мне в борт снаряд. И танк загорелся.
По вашему опыту, любое пробитие танка означало его уничтожение? Или были танки, которые выдерживали большое количество попаданий?