Самоходчики

Как не пришлось? Было дело как-то раз по весне. В одном местечке что-то забуксовала наша дивизия, а корпус — тот так вообще встал. И вот, значит, командир батареи говорит: «Вот так и вот этак, товарищи лейтенанты. Езжайте-ка, судари мои, по дороге. На карте указана небольшая речонка да мостик. А может, мостика уже и нету, да и хрен-то с ним. Переедете эту речонку, осмотритесь. Да желательно бы понять, где находятся немцы». Наладил нас в разведку, типа того. Поехали мы туда со старшим лейтенантом Журавлевым. Моста, конечно же, нет. Переехали вброд речку и видим немцев. Они, разумеется, открыли огонь. А у старшего лейтенанта машина заглохла и никак не заводится. Он выскочил сам и рукояткой пытается завести двигатель. Немцы стреляют. Смотрю — повалился. Экипаж выскочил, забросили его в машину, развернулись и обратно. А я свернул с дороги, ушел вправо. Сначала по пехоте стрелял, отсекал от реки, потом глядь — два танка вышли. И видно мне в перископ, как из люков вылезают танкисты, советуются со своей пехотой.

Нас не видят, мы успели за кустики пристроиться. Так значит, я сразу на заряжающего кричу: «Давай бронебойный!» А наводчику: «Смотри, не подведи! Стреляй в низ танка». Они (танки) сначала лбом ко мне стояли, потом немножко развернулись. Пушки-то направлены на меня. Метров 250 до них. И вот снаряд за снарядом, смотрю — один задымил. Во второй, видно, успел экипаж заскочить — около нашей машины снаряд… ох, ты бы послушал, как он визжит, когда пролетает мимо. И-и-и-х. И воздушная волна идет от него. А как же…

Снаряд около машины проскочил. Думаю: «Ага, не попал. Не видит пока». А вот я успел — и второй подбил. Не знаю, куда ему попал, точно не могу сказать. Тут уже лишь бы подбить, а куда попадет, хрен с ним. Видно, под башню ему попал. Второй тоже задымил, ствол повесил. Я механику сразу: «Давай задним ходом, только что бы в этой речке не застрять». Значит, пятимся, и отстреливаемся. Немецкая пехота по лесу бежит с двух сторон. Да, забыл сказать, нам же еще дали немножко партизан в поддержку. Они около меня держатся, тоже слышно, как по немцам стреляют. И за машину-то прячутся, все же она бронированная. Чувствуем, как немцы стреляют, по броне-то пули щелкают. Механик переехал речонку, развернулся и мы уехали, докладывать командиру сложившуюся обстановку, которую мы увидали.

Вы говорите, что партизаны вокруг вас крутятся. Вы как-то с ними взаимодействуете? Может, они что-то кричат вам?

А чего тут кричать? Они сами по себе, мы сами по себе. Да и не слышно ничего. Мотор работает, стреляют вокруг, заряжающий из автомата трещит — разве что услышишь. Ну и у них тоже своя задача была поставлена.

Как заряжающий стреляет из автомата, сверху?

Да нет. Там отверстия были, с крышкой на цепочке. Пострелял, крышка упадет туда же. У заряжающего был автомат: он успевал, и стрелять и заряжать.

Вы доложили о подбитых танках? Требовалось чье-либо подтверждение?

А как же. Когда на другой день взяли село, стали расспрашивать местное население про танки. Те закивали головами как болванчики — «Да-да, два танка волокли на привязи». А ты думал как? Бросят? Нет, милый. У них все серьезно, вся техника на учете. Так что мне эти танки засчитали вполне официально, и потом дали за них орден.

Журавлев выжил. Оказалось, ему пулей грудь прострелило — сквозное ранение. Через несколько месяцев он вернулся обратно. Я его видел потом.

С пушками бороться доводилось?

Доводилось. Бывает, сам высматриваешь, а другой раз пехотинцы скажут: «Товарищ лейтенант, вот тут пушка». В перископ смотришь — точно. Сразу снаряд ей! Вообще, всю пушку видно как на ладони. Увеличение в шесть раз! У наводчика свой коленкор — панорама. Скажешь ему: «Посередине пушки целься!» Интересно получается в нее фугасным. Им пониже надо брать. Фугасный-то, он воронку делает. А пушка-то подпрыгивает вверх, и совместно с людьми кувыркается (смеется).

Самоходчики. 1945 г.

Ежели осколочным бьешь, тоже хорошо. Когда он до чего дотронется, хоть до пушки, хоть до человека, то сразу лопается, и в разные стороны брызгают осколки.

А бывает к пушке ты подъехал на 30 метров. Тут уже все — это мертвая зона. Если метров 100 или может быть 50, то стреляешь прямой наводкой. Но обычно стреляли с дистанции от 500 метров, а то и больше.

Вы не вспомните, сколько Вы поразили пушек. Сейчас на Западе, да и у нас, активно пересчитывают количество убитых врагов. Подкинем, так сказать, дровишек?

Не знаю, я так уж точно-то не считал. Наверное, с десяток. Да, десяток подстрелил обязательно.

Кто подтверждал попадание?

У меня наводчик, механик-водитель — видят, что я подавил.