Самоходчики

Есть места и для этого. Когда Минск взяли, там был спиртовой завод с большими подвалами. Первой к этим подвалам подошла пехота, а эти подвалы были закрыты. Они из автоматов прострелили дверь, а в подвале стояли немецкие цистерны со спиртом. Они прострелят цистерну и оттуда ручеек ссыт потихоньку. Пол в подвале был цементированный, спирту деваться было некуда и все вокруг было им залито.

У нас Лымарь брал имеющиеся канистры и бегал в этот подвал, набирал для всего экипажа спирт.

Канистры были из-под солярки?

Нет, у нас были и чистые канистры.

На что пускали трофейный спирт, кроме как пить?

Больше никуда. Только пить. Ну, иногда и руки помыть им приходилось, когда поблизости воды не было.

Меняли его на что-нибудь?

Нет. А на что менять? На еду? Так у нас с ней недостатка не было. Это пехотинцы могли голодать, а у нас всегда еды полно было.

Когда Вам придавали десант, вы их подкармливали?

Конечно. Всегда угощали их едой.

Американскую тушенку пробовали?

Пробовал! Отличная тушенка! Длинная такая баночка, откроешь ее, а там мясо уже порезанное кружками — в каждой баночке по пять таких кружочков. Мне американские консервы нравились даже больше, чем немецкие.

А трофейную пищу добывали для себя?

Вот, опять, в Минске мы этой трофейной едой основательно запаслись. Там были немецкие консервы, хорошие такие консервы, вкусные.

Причем они открывались ключом, на наших консервах такого не было. Да и с едой иногда у нас бывало не очень, давали одни сухари.

Когда учился зимой в танковой школе в Сталиногорске, нам выдавали хлеб настолько замерзший, что ничем невозможно было разрезать буханку. До того мерзлый хлеб был. Нам давали буханку на троих и, чтобы разделить ее на всех, приходилось ее пилить. А когда распиливали, то не дожидались, когда он оттает — ели мерзлым.

В Минске были пассажирская станция и товарная станция, так вот, когда мы захватили Минск, то на железнодорожных путях товарной станции обнаружили стоящий эшелон, из которого немцы разгружали испеченный хлеб. Вот там мы хорошо запаслись хлебом. Там, в вагонах, буханки хлеба прямо штабелями лежали.

Куда же Вы сложили все это продовольствие?

Да мы не так уж и много брали, чтобы девать некуда было. Кроме консервов с хлебом нам даже немецкий ликер приносили в ящиках. Но это уже они не сами доставали, а у кого-то на что-то выменяли.

«Они» — это кто?

Да наши, «самоходчики», только из другого экипажа.

Перед боем наливали себе «сто грамм»?

В Сталинграде единственный раз нам перед боем дали по «чекушке» каждому бойцу и больше я не встречал случаев, чтобы выдавали спиртное перед боем, пока не попал на Третий Белорусский фронт. Вот там опять спиртное стали выдавать. А на Первом Украинском нигде ни грамма не выдавали.

А перед самим боем спиртное категорически нельзя было употреблять, за этим строго следили. Нельзя было даже иметь при себе ничего спиртного.

Вы на фронте курили?

Курил, но очень мало. Сейчас я уже не курю. Насчет курева я вот что скажу. Меха ни к-водитель и командир машины были офицерскими должностями, поэтому им давали дополнительные пайки и курево отличалось от того, что давали остальному экипажу: им давали пачку папирос, а всем остальным — по красной пачке махорки. Но это уже так стало в последнее время, ближе к концу войны, а до этого всем давали только махорку.

Я курил махорку очень редко. Когда стал механиком-водителем, то стал получать папиросы. Я их на своем месте перед собой в щиток понавтыкал, чтобы из коробка доставать не нужно было. Зажигалки у нашего экипажа были немецкие «бензинки», а пехота пользовалась обычным кресалом.

Что, кроме зажигалок, брали в качестве «трофеев»?

Зажигалки, бритвы. У меня был полный бритвенный прибор немецкий.

Мы зашли в один из домов, а там то ли парикмахерская была, то ли еще что. Вот там я и разжился «хозяйством». Еще старались брать часы. Но часы были, как правило, «штамповки». Вот запомните: если часы «штамповки», то это немецкие часы, в них камней не было — они шесть месяцев пройдут и все, потом не подлежат ремонту. Вот у меня было две такие немецкие «штамповки».

Когда мы как раз только от Немана отошли и подходили к Кенигсбергу, однажды увидели лежащих неподалеку двух убитых немецких офицеров. А на них форма была такая новенькая, все на них было блестящее. И вот я не пошел к ним, а один замковый говорит: «Я пойду», сходил и принес оттуда два пистолета, маленьких таких, они еще «дамскими» называются. Один из этих пистолетов замковый подарил мне, я его взял. Он был пятизарядный, бельгийский «Браунинг», кажется. Этот пистолет был у меня до самой моей учебы в училище.

«Самоходки» поддерживали огнем только танковые атаки?