Самоходчики

А в это время, в июне, брату присвоили звание лейтенанта и он стал командиром пулеметного взвода. Они прибыли на Центральный фронт, как раз к началу сражений на Курской дуге, за неделю. Брат был коммунистом. На строительстве оборонительных рубежей ему и его бойцам приходилось работать день и ночь — тяжело! Словами и личным примером он воодушевлял бойцов: «Родная мать земля не подведет, она будет надежной защитницей в бою!» О! Как он был прав!!!

5 июля 43-го года фашистские войска перешли в наступление и обрушили на позиции артиллерийский огонь, бомбы и шквал пулеметного огня. Можете только представить, что бы было с личным составом, если бы позиция не была вырыта в полный рост!

А затем, на позицию двинулись «Тигры» и «Пантеры», ведя огонь из орудий и пулеметов. Эту атаку сопровождала пехота, которая не давала возможности поднять головы, ведя огонь из автоматов.

Наши «Катюши» и артиллерия нанесли упреждающий удар за час наступления немцев, и снова заработала. Огонь был настолько плотным, что поле боя заволокло дымом и пылью. Это позволило танкам врага приблизиться к нашим позициям, и в этот момент вступили в бой наши танкисты. Они подпустили вражеские танки на минимальное расстояние, так близко, что их орудия пробивали мощную броню «Тигров» и «Пантер». Взвод брата открыл кинжальный огонь по немецкой пехоте, из пулеметов.

Вражеская атака натолкнулась на жесткую подготовленную нашу оборону, враг понес потери и начал отходить. А наши артиллерия и танки продолжали вести ураганный огонь. Когда поле боя очистилось, дым и пыль рассеялись, на нем оказалось, настоящее кладбище из немецких танков. Это только один из эпизодов кромешного ада на Курской дуге.

Через месяц боев, 5 августа, в Москве был произведен 1-й артиллерийский салют. Он прогремел в честь освобождения городов Орел и Белгород!!!

В одном из этих боев Лёва был ранен в грудь. Пуля повредила легкое и осталась там. Наши хирурги изъяли пулю, а через месяц рану залечили. Вот какие замечательные были врачи.

К этому времени, в сентябре, я закончил учебу в училище и в звании младшего лейтенанта был назначен командиром СУ. СУ-85 — это тот же танк, только без башни, но с более мощным орудием. «Самоходочка» — так ласково называли мы свою, мощную машину, предназначенную для уничтожения вражеских «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов».

Вместе с самоходной установкой я получил и экипаж. Все в нём были старше меня: механику-водителю — 35 лет, наводчику — 29, заряжающему — 27 и мне 21 августа исполнилось 18 лет. Мы вступили в бои на 1-м Украинском фронте, в 6-м танковом корпусе, в 1442-м самоходно-артиллерийском полку, 3-й Гвардейской танковой армии, которой командовал прославленный командарм генерал Рыбалко.

В начале октября отправил в Горький отцу письмо. Сообщал, что вступили в бои, что экипажу меня бывалый, очень взрослый, опытный, весь после ранений, вернулся в строй. «Они все меня опекают, а мне приходится командовать ими. Вот какая ситуация, но подчиняются беспрекословно, но это по мелочи, а как будет в бою, когда обстановка накалится и нужно будет принимать решение в секунды? От меня будет во многом зависеть жизнь экипажа. Ну, чем ты мне можешь помочь? Я понимаю всю ответственность, которая лежит на мне и обещаю быть инициативным и твердым в своих решениях».

Тогда мы вели бои местного значения на правом берегу Днепра, на Букринском плацдарме. Хотелось в настоящее дело. И вот, в начале ноября, под покровом ночи, совершаем тяжелейший двухсоткилометровый марш с потушенными фарами. Опять форсируем Днепр и оказываемся на Лютежском плацдарме, что севернее Киева. С него 3-я Гв. танковая армия и перешла в наступление. Враг никак не ожидал внезапного удара. Нас ждали на Букринском плацдарме, а мы, как «снег на голову», с этого направления. 7 ноября была освобождена столица Украины, город Киев! И главный проспект Крещатик встречал своих освободителей — советских солдат. Каждый житель обнимался с нами, как с родными!

На следующие день, развивая наступление, мы «перерезали» шоссе Киев-Житомир. Вот здесь я получил настоящее боевое крещение. Утро. Сплошной туман. Атакуем село Горенка (Горянка) и выходим на его западную окраину. Заряжающий кричит: «Два танка справа!» Туман такой, что в прицел ничего не видно. Надо сблизиться. Впереди, метрах в ста, сарай. Принимаю решение и даю команду: «Механик, заводи и до сарая на полной скорости вперед!» Экипаж дружно стал отговаривать: «Товарищ лейтенант, их двое, мы — одни, они нас сожгут!» Приказ отдан. Что делать? Они-то нас в прицелы не видят — точно также как мы их. Риск? Да! Придав голосу металла, повторил приказ! Проскочили, укрылись, ждем. Вот они, голубчики, выползают из-за угла сарая. Появляются в поле зрения прицела.

«Наводчик, теперь видишь?» — «Теперь вижу». Командую: «Бронебойным, прицел «2», в середину — огонь!» Дистанция была всего метров 200 и промахнуться невозможно. А они ползли, прижавшись друг к другу, то есть 2-й танк неисправен, на буксире. Головной танк вспыхнул!