Самоходчики

Я со своим взводом разведки видел, как немецкие самолеты летели бомбить переправу нашу на Сане, ну, а мы же не знали, откуда нас могли ждать. Мы дали залп по этому зеленому хуторку польскому, ответа никакого не последовало, и мы бросились туда. Первая самоходка проскочила, там, где раньше ездили повозками на волах. Ну, а вторая самоходка, еле-еле пролезла, и мы вынуждены были тащить ее. Когда вытащили, оказались в саду польском. А в это время черешня созрела. И вот эту черешню мы ели горстями. Я удивляюсь, что за черешня, похожая на виноградные гроздья. А после нужно было куда-то выходить. Сунулись первой самоходкой, гусеницы работают, а движения нет.

Короче говоря, вытащили, и снова начали искать обход. И вот, нашли большую протоку метров пять, не больше. Над этой протокой был мостик кривой, выгнувший спину. Так вот эта дорожка привела нас в то самое село, которое должны были занять наши передовые части. Наши танкисты открыли огонь по этому селу, в связи с тем, что немцы сожгли два наших танка. А мы вдоль села открыли огонь. И видели, когда уже подъезжали примерно к середине села, как немцы перебегают. Но мы не придали этому значения. Поворачиваем налево, выходим, а тут командир батальона с пистолетом в руке мчится и кричит: «Ты пожег свои танки!» Выскочили экипаж и командир второй самоходки. А когда разобрались, поняли, что на окраине села закопаны были две немецкие самоходки в капонирах, только пушки видны. Но, когда они услышали, что сзади них тоже началась стрельба, они побросали свои самоходки и убежали.

А после подъехал командир. Смотрит, что закопаны две самоходки. Спрашивает: «Кто зашел с тыла?» — «Вот — Лепендин, со своим взводом». — «Наградить его».

И пошли мы на Ярослав, на юг. Помогая с фронта освободить этот город. И тут как раз с правого фланга по нашей самоходке ударили. Правда попали в моторное отделение. Самоходка загорелась, и мы вынуждены были оставить ее. А потом немцы из пулемета прошили мое левое плечо. В госпиталь я не ложился, а лечился прямо в медпункте части.

Аркадий Павлович, расскажите, за какой боевой эпизод Вы награждены медалью «За отвагу».

У меня висят на моем мундире две медали «За отвагу», две медали «За боевые заслуги», а по сути дела я получил только одну медаль «За отвагу», а вторая медаль моего брата. Медаль «За боевые заслуги», одну получил я, на законных основаниях, а другую Павел Васильевич Лепендин, то есть мой отец. А куда я их должен был поместить? Во всяком случае, я нашел более достойное место. Хотя, все-таки считаю, что я их повесил не правильно — присвоил медали брата и отцовскую. Тем более что медалям я не придавал особого значения. Раньше, после войны я писал, чем награжден: орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды — это все боевые награды. Орден Отечественной войны I степени — я получил, когда праздновали пятидесятилетие Победы над фашистской Германией. А медалями — общим счетом, что награжден шестью медалями: медалью «За отвагу», «За боевые заслуги», «За Киев», «Варшаву», «За Берлин», «За Победу над Германией».

Какая самая дорогая награда?

Конечно, орден Боевого Красного Знамени. Этим орденом я награжден за Берлин.

На недавнем офицерском совещании нашего районного военкомата я узнал, что награжден этим орденом в боях только один А.П. Лепендин.

Но этому не придал никакого значения ни военкомат, ни Совет ветеранов Ленинского района.

Как Вы встретили День Победы?

А мы в День Победы в палате. Ночью озарилась палата. Думали, что началась война при встрече с англичанами, а потом услышали вдали — Победа!!! — И пару дней я пролежал в медсанбате, вышел, весь рейхстаг исписан — не было места, но где-то нашел, залез и тоже расписался.

Расскажите о Ваших сослуживцах.

Майор Фадеев — командир 400 Гв.. полка, ему как раз за Берлин и присвоили «Героя». Он командовал полком во время Берлинской операции. Его прислали вместо нашего командира полка полковника Хватова, фамилия соответствует его характеру. Хватов погиб, где-то в начале февраля, перед Мезерицким укрепрайоном он как раз погиб, во время нашего наступления на одной из переправ. Точно, где он сидел, точно в это место ударила болванка немецкая. Вот и прислали нам майора Фадеева. Во время форсирования Буга и Сана, когда я командовал взводом, был командиром батареи Цымбал. Как звали — не помню.

Были два моих друга Аркадий Высоцкий и Сашка Соловьев командиры батарей, так дружба и завязалась. И тот и другой уже умерли. Александр жил в Москве на Садовом кольце, над таким огромным магазином «Людмила», на седьмом этаже. А Аркашка жил на Капельском переулке дом 4, квартира 78. Мы все время с ними встречались после войны.

Интервью: Владислав Сидоров.

Лит. Обработка: Владислав Сидоров

Сокольский Виктор Лазаревич