Самоходка по прозвищу «Сука». Прямой наводкой по врагу!

Валентин Мищенко его понял. Самоходка с ревом выскочила из леса одновременно с машиной Карелина. Вокруг нее плясали разрывы мин. Черно-зеленые столбы земли, травы и дыма. Огонь в дневное время, как правило, незаметен.

Очередной взрыв сорвал с брони самоходки Мищенко сразу двоих десантников. Остались всего лишь двое. Спасая их от осколков, старший лейтенант на ходу втащил обоих десантников в рубку. Вслед открыли беглый огонь две пушки. Они добили бы обе машины, но Мищенко и Карелин ныряли в низины – помогала бугристая местность.

– Господи, неужели уйдем, – шептал один из десантников, вцепившийся в борт рядом с Карелиным.

Минометы открыли огонь и по его самоходке. Нескольким десантникам Карелин приказал перелезть в рубку. Разместилось человек шесть вплотную друг другу. Павел вовремя последовал примеру Мищенко.

Сразу два минометных взрыва накрыли машину градом осколков. Боец, сидевший снаружи, вытянулся всем телом, открыл рот, пытаясь что-то сказать. Его схватили за руки Зацепин и еще один из десантников. Они также оставались на броне вместе с несколькими бойцами.

Мотоцикл с разведчиками так же быстро уходил прочь от места засады, делая немыслимые зигзаги. Из низины вынырнул легкий Т-40 и присоединился к остальным машинам. Двигался он медленно, рывками. Видимо, пулеметные пробоины давали о себе знать.

Механик тоже пытался маневрировать, но двигатель не тянул. За поврежденной машиной стлался шлейф дыма.

– Если не выпрыгнут, конец им, – проговорил один из десантников.

Но вместо того, чтобы выпрыгивать, старшина, командир плавающего танка, развернул башню и открыл огонь из крупнокалиберного ДШК. Он успел дать несколько длинных очередей. Видимо, стал менять ленту, когда снаряд ударил в корму и машина застыла. Выпрыгнул механик и побежал от дымившегося Т-40. Саня Зацепин, с трудом удерживая обвисающее тело десантника, кричал Карелину:

– Замедли ход! Сверни, подбери человека. Очередной взрыв ударил с перелетом, второй на десяток метров поближе. Карелин, высунувшись из рубки, осмотрел десантника, которого продолжали держать младший лейтенант и другой боец.

– Отпустите его и лезьте в рубку. Он уже мертвый.

– Почему? – закричал младший лейтенант, у которого начали сдавать нервы. – Своих врагу бросаем!

– У него затылок всмятку и в спине две дыры, – буркнул заряжающий Ульян Осин. – Выполняйте приказ.

И, разжав пальцы Зацепина, с силой оттолкнул тело погибшего, чтобы оно не угодило под гусеницы.

– Я в рубку не полезу! – со злостью заявил младший лейтенант. – Сидите там сами, шкуры свои спасайте.

– Ну и сиди, – сплюнул заряжающий. – Тебе мало экипажа? Сам хочешь подохнуть!

– И подохну! – не мог отойти от шока восемнадцатилетний командир сгоревшей самоходки. – Я смерти не боюсь!

А механика-водителя танка Т-40 подобрали мотоциклисты. Они сделали рывок вдоль низины, подхватили танкиста и прибавили газ. Перегруженный М-72 с ревом перевалил через гребень, увернулся от мины и нырнул под прикрытие холма. Через час остатки разведывательно-штурмовой группы вернулись в полк.

Когда доложились Тюлькову и сели ужинать, Карелин, разливая водку, сунул кружку Зацепину.

– Пей и сопли не распускай. Здесь война. Или не понял, что это такое?

Глава 7 Ворскла – кровавая переправа

Сентябрьские дожди превратили небольшую речку Ворсклу в мутный широкий поток. На сорокаметровый бревенчатый мост, к которому уже подбиралась вода, выскочили два легких танка Т-70. Немного отставая, двигались «тридцатьчетверки» с десантом.

Командир танковой роты не был уверен, что опоры выдержат вес «тридцатьчетверок» – двадцать семь тонн, поэтому впереди шли два легких Т-70. Существовала опасность, что мост заминирован, хотя разведчики видели, как четверть часа назад через Ворсклу уходили остатки артиллерийского дивизиона, прикрывающего отход немецких войск.

Дивизион дрался неплохо, получив приказ держаться сколько можно. Но понятие «сколько можно» у германских и русских командиров разное. Тягачи и бронетранспортеры поторопились снять с позиций шесть оставшихся 75-миллиметровок, ровно половину дивизиона. Наши так бы не торопились. Шесть пушек и минометы, сосредоточенные на узкой дороге с затопленными обочинами, – немалая сила.

Но немецкие артиллеристы решили, что повоевали достаточно, и спешно убрались за бурлящую речку. Теперь рубежом на этом участке станет Ворскла, а мост наверняка взорвут. Но у советских танкистов тоже был свой приказ, который на войне должен исполняться безоговорочно. Возможно, экипажи Т-70 предчувствовали плохое, но лишь увеличили скорость, гоня прочь мысли о смерти.