Самолет без нее

Что могло связывать Жоржа Пеллетье с Витралями? Скорее всего, ничего.

В последовавшие месяцы я переключился на ярмарки. Качели-карусели и прочая веселуха!

Назым был счастлив. Куда лучше, чем обшаривать бомжатники! Пару раз он привозил с собой Аилю, и они развлекались вдвоем. Оплачивала все эти удовольствия, от колеса обозрения и поезда-призрака до ярмарочных сладостей, мамаша Карвиль. Этот этап расследования занял у нас чертову уйму времени. Мы потратили несколько лет, чтобы добыть новую информацию.

Иногда я наведывался в Дьепп. Просто чтобы переключиться.

38

2 октября 1998

16:19

— Говорю тебе, это свадьба!

Тонкие пальчики Жюдит крепко сжимали решетку ограды детского сада.

— А вот и нет! Никакая это не свадьба! Ты что, не видишь, они все в черном? У них кто-то умер…

Процессия медленно двигалась по улице. Жюдит не слишком-то верила тому, что говорит ее подружка Сара. Сара любила приврать, лишь бы все ее слушали. Если хорошо одетые люди идут по улице парами, как они, когда их ведут в столовую, если в церкви звонят колокола, значит, это точно свадьба. Что она, никогда на свадьбе не была? Целых два раза! Да еще сколько-то раз раньше, но тогда она была совсем маленькая и ничего не запомнила.

— Опять ты врешь, Сара!

Сара сердито потрясла решетку.

— Говорю тебе, кто-то умер! Они его закапывать в землю идут! У меня так же бабушку закопали…

— Врешь, врешь!

— Я вру? Ладно, тогда скажи, где невеста?

— Впереди прошла. Мы ее просто не видели.

— Ну ты даешь! Во-первых, сегодня пятница. В пятницу никто не женится. А умереть можно в любой день.

Жюдит неохотно признала, что подружка права. Тем временем Сара спешила развить успех:

— Разве на свадьбе бывает столько стариков? Сама посмотри, какие они все старые!

— Вот и не все!

— Все, все!

— Вот и нет! Сама посмотри! Вон там… Мадам! Мадам!

Детский крик вырвал Лили из глубокой отрешенности.

Она с изумлением обнаружила, что кричат именно ей. Две хорошенькие девочки лет пяти, обе в теплых ярких пальтишках и вязаных шапочках.

— Мадам! Мадам! Скажите, это свадьба или кто-то умер?

Лили против воли улыбнулась. Какой разительный контраст между радостными криками, оглашавшими двор детского сада, и мрачной молчаливостью траурной процессии! Лили присела на корточки, чтобы оказаться одного роста с девочками.

— Это похороны, — тихо сказала она.

— Вот видишь! — торжествовала Сара.

Жюдит сморщилась. К решетке ограды подошли еще три девочки. Появление Лили они расценивали как неожиданное развлечение и смотрели на нее во все глаза, как на пони в зоопарке.

— А кто умер? — требовательно спросила Сара.

— Не знаю, — ответила Лили. — Я просто проходила мимо. Эти люди не мои родственники. А я пришла вон из того большого белого здания. И мне пора туда вернуться.

— Если ты не знала того, кто умер, то почему ты такая грустная? — спросила Жюдит.

Лили не удалось скрыть удивления. Она еще немножко придвинулась к решетке. Румяные щечки девочки были усыпаны веснушками.

— Почему ты думаешь, что я грустная?

— А у тебя все глаза красные. И зачем ты за ними пошла, если даже не знаешь, кто умер? Могла бы пойти в магазин, или поиграть в парке, или посмотреть кино. Значит, ты грустная.

На Лили из-под шапок и капюшонов внимательно смотрели уже пятнадцать пар глаз.

— Ты правильно догадалась, — шепнула Лили девочке. — Только никому не говори. Как тебя зовут?

— Жюдит. Жюдит Потье. Я уже в старшей группе. А тебя как зовут?

— Не знаю…

Жюдит закусила губы, словно раскаивалась в том, что задала нескромный вопрос, и ненадолго задумалась. Она впервые в жизни встретила человека, который не знал, как его зовут. Жюдит постаралась улыбнуться незнакомой тете. Она всегда так делала, когда шла мирить двух поссорившихся подружек.

— Так вот почему ты грустная, да?

39

2 октября 1998

16:39

Поезд остановился в Верноне. Марк провожал глазами покидавших вагон пассажиров. На перроне никто никого не встречал. Никаких радостных возгласов и горячих объятий. Несколько десятков человек, приехавших с работы, торопились по домам. Не успел еще поезд тронуться с места, как платформа уже опустела. С привокзальной автомобильной стоянки доносился гул моторов.

Солнце стояло низко, но еще не скрылось за холмами на берегах Сены, и его лучи, проникая сквозь стекло, слепили Марку глаза. Он задернул шторку и вернулся к лежащей на сером металлическом столике тетради. Повествование детектива перевалило за первые десять лет расследования. Теперь воспоминания Марка об описываемых событиях не ограничивались смутными обрывками, но складывались в четкую и ясную картину. И у него появилась возможность сравнить ее с версией Гран-Дюка.

Дневник Кредюля Гран-Дюка

Осенью 1991 года Эмили Витраль пошла в пятый класс. До сих пор я почти ничего не писал об Эмили, хотя рассказ о том, как она росла, очень важен — иначе вам ни за что не понять, почему Николь Витраль пошла на уступки, а Матильда де Карвиль восторжествовала. По-своему, конечно.

Итак, Эмили шел одиннадцатый год…