Самолет для валькирии

– Да, вы абсолютно правы, дон Румата. И, надеюсь, что вы сохраните тайну моего имени. – последовал краткий и прямолинейный ответ.

– Я в Париже инкогнито. Но, необходимые рекомендательные письма и грамоты как видите, имею. – закончил он после небольшой паузы.

– Да, можете не сомневаться что тайна имени будет соблюдена. – подтвердил Григорий. – Тем паче, что, как я подозреваю, речь пойдёт у нас о более серьёзных вещах, нежели парижские тайны.

При этих словах полковник вольно или невольно бросил взгляд на сверлящую его взглядом Натин. Григорий заметил этот взгляд и тут же поспешил с заверениями. Но видно было, что полковник явно относится с недоверием к женщинам. Не шибко уменьшило это недоверие даже заверение, что Натин тут более чем серьёзная сторона в переговорах, а не какая-то профурсетка каких в Париже пруд пруди.

Конечно, всё сказано было более чем обтекаемо и благородно, но Натин поняла. И поморщилась так как сообразила, за кого, сей благородный дон, её принял. Да и собственно то, что хотели провернуть братья на этой встрече у неё вызвало изрядные сомнения. Так что она изначально на всё происходящее взирала с изрядной долей скепсиса. Возможно именно скепсис, ею демонстрируемый, как-то повлиял на недоверие со стороны полковника. Но то, что полковник был очень сильно заинтригован, было также видно. И что причиной этой заинтригованности не Натин – очевидно.

– Извините, но ещё раз хотелось бы подчеркнуть, – с нажимом сказал Григорий, – что Донна Юсейхиме, такой же полномочный представитель в нашей компании, как и мы сами. И очень даже не посторонний.

Возможно, это сказано было довольно резко, из-за чего полковник тут же ударился в извинения. Но после этого, смотрел на Натин уже совершенно по-другому. С любопытством.

"Брать быка за рога", полковник сразу не рискнул. Поэтому, он завёл речь очень осторожно. Как и всякий осторожный человек, оставив самую важную цель "на сладкое". Но даже когда он завёл речь о покупке для страны "таких важных лекарств как роганивар и антипест", всем было понятно, что это только вступление. То, что в оплату поставок предполагается бартер, тоже не вызвало никаких возражений. Итого: лекарства на кофе, какао "…и прочие колониальные товары".[8]

На этом как бы официальная часть закончилась. И началась неофициальная. C распитием вин и светской болтовнёй. Но всё равно, по парагвайцам было видно, что ещё ничего не заканчивалось, а только начинается. Полковник демонстративно расслабился и как бы невзначай спросил.

– Скажите, господа, вы случаем родом не из Парагвая?

А потом, уже после паузы, пояснил на гуарани.

– Мне Хосе сказал, что вы прекрасно говорите на нашем втором языке.

– Мы бы предпочли воздержаться от каких-либо бесед на эту тему, – уклончиво ответил Григорий на том же языке. Но полковник лишь усмехнулся "понимая". Дальнейший разговор пошёл гораздо живее.

– Ну тогда может быть у вас не будет никаких возражений насчёт другого?

Григорий осторожно кивнул, так как разговор пошёл на явно скользкую тему. Хоть он и "разрабатывал" её, но слишком много было неизвестных, в решаемом уравнении, что вносило изрядную долю неопределённости в прогнозы и расчёты.

– В Париже, последние дни судачат, о книге "Мэри Сью"… И что вы являетесь её автором. – по-солдатски прямолинейно попёр полковник.

"Ага! – с ехидством подумал Григорий. – Клюнуло!"

– Если говорить точно, то не автором, а соавтором. – сильно сокращая дальнейшие расспросы ответил Григорий. Хоть и сказана была правда, но как обычно в таких случаях бывает, собеседник додумал сам и выдал из того, что понял.

– Уж не хотите ли вы сказать, что та донна, что вы описали… реально существует?

Григорий красноречиво развёл руками.

– Даже если я что-то слегка и приукрасил, то для таких женщин всё к лицу. Даже небольшое преувеличение никак не изменяет их сияния.

– Но тогда не могли бы вы познакомить нас с этой сиятельной донной? Сочту за великую честь!

– Сожалею… Но она не хотела бы заводить широких знакомств. По той же причине, что описана в книге. Хотя она всё-таки не теряет надежды помочь Родине.

– Но тогда как понимать вот это произведение? Неужели она вам разрешила это опубликовать?

– Да. И книга также может считаться заявлением, что она не теряет надежды помочь своей Родине.

– А почему она не вернулась или не установила связь с официальными представителями страны?

– Я думаю, очевидно, что эта донна не могла и не может вот так взять и объявить о себе. Её чуть не убили. И она обоснованно опасалась за свою жизнь. Слишком много охотников было на неё и её золото.

Полковник оказался весьма настойчив, из-за чего пришлось Григорию несколько раз повторить в разных формах причину отказа.

– Но как же она тогда собирается помогать Родине? Анонимно? Но как? Или вы являетесь её полномочным представителем?