Самолет по имени Серёжка

По правде говоря, больше крутых пике и виражей мне нравились плавные полеты, когда внизу, вверху, по сторонам – лунный и звездный простор, ватные горы облаков. Горы эти медленно проплывают назад, а ты сидишь, откинувшись к спинке и только чуть пошевеливаешь педали, выравнивая нечаянный крен, умело играешь с пространством.

Я забавлялся тем, что менял масштабам мира.

Знаете, бывает иногда так, что большое, но далекое кажется маленьким и близким. Видимый за окном автомобиль можно представить жучком, бегущим по подоконнику, а колокольню «поставить» на ладонь, будто карандашик. Где-то я читал, что это называется «эффект линейного зрения». Но наяву это обманный эффект – не на самом деле, а «как будто». А во сне я научился по правде приближать и уменьшать то, что видел.

Например, Луну (она всегда светила во время моих полетов) я часто представлял размером с глобус. В поле зрения при этом она занимала столько же места, сколько и раньше, но оказывалась всего в двадцати метрах от меня. И я облетал ее по орбите, как шмель облетает висящий в саду фонарь.

Я придвигал взглядом далекое облако, оно делалось величиной с варежку, и я насаживал его на палец, словно комок пуха. И дул на него, и оно разлеталось на клочки, таяло.

Я шептал звездам: «Летите ко мне». И они из громадных, висящих в непостижимой дали огненных шаров превращались в искрящуюся вокруг меня метель. Звездные искры пролетали рядом, покалывали ладони, когда я высовывал руки из кабины…

Но при всем этом окружающий мир не делался тесным. Ведь он бесконечен.

Эту бесконечность я ощущал всей душой. Нет, страха не было, но в меня входило понимание, какая она, эта бесконечность, непостижимая и загадочная. И еще – она была живая. Она то ли дышала, то ли пульсировала. Равномерный пульс доносился из самого-самого далека, из-за пределов звездного пространства. Словно короткие вздохи сверхгромадного дремлющего существа или эхо великанских барабанов. Вроде бы и неслышные, они отдавались внутри меня мягкими «замирательными» толчками.

Я думал про них: «Гулкие барабаны Космоса…»

Но эти барабаны звучали не всегда. Я слышал их лишь в те моменты, когда залетал слишком далеко и начинал задумываться о бескрайности мира.

…А в тот вечер я ни о чем таком не думал. Увидев себя в кабине, запустил мотор и после короткого разбега круто и весело пошел в высоту. Мне повезло: тени черных орлов не напали. И уже через минуту я летел среди лунно-серебристых груд, похожих на пушистые айсберги.

Все было прекрасно. Я наслаждался полетом, встречным ветром и послушностью самолета. Сбросил кроссовки и носки, чтобы босыми ступнями чувствовать рубчатую резину педалей. Слегка покачивал свой «L-5» и держал курс прямо на нижнюю звезду в хвосте Большой Медведицы.

И вдруг все пространство пересекла изломанная диагональ! Я то ли увидел, то ли просто понял – в один миг! – что это с земли в высоту уходит узкий деревянный тротуар! Тот, что начинался у коллектора на Мельничном болоте.

Он был бесконечный и прошивал облака.

И я мчался прямо на него.

Я качнул вправо рычаг управления, надавил правую педаль и понял – поздно! Сейчас будет удар, треск, вспышка, чернота!

…Но ничего такого не было. Просто я лежал в постели и таращился в полутемный потолок. За окном светилась бледная июньская ночь. А сердце под ребрами: бух-бух-бух… Даже в ушах отдавалось.

А когда перестало отдаваться, я услышал шорох на балконе.

Хотите верьте, хотите нет, но я не испугался. Ничуть! Я почему-то сразу догадался, кто это.

Он осторожно отодвинул балконную дверь. И громким шепотом:

– Ромка…

– Серёжка!

– Я… Видишь, я обещал прийти раньше, чем завтра, и вот…

– Какой ты молодец… Ой, а как ты сюда пробрался?

– По веревочной лестнице. Закинул и раз-раз…

– Но ведь решетка-то заперта!

Серёжка заулыбался, я разглядел это в серых сумерках.

– У меня ключ, вот… – Он выдернул из-за ворота квартирный плоский ключик на шнурке. – Открывает любые замки. Почти волшебный… – Шепот у Серёжки был особый, таинственный.

«Сон, – понял я. – Ну и что? Все равно хорошо…»

Серёжка сел на край постели. Мы помолчали с полминуты.

– Ромка, пойдем погуляем, а?

– Кресло не вытащить, мама проснется…

– А кресло нам и не нужно, – все тем же шепотом объяснил Серёжка. – Главное – спуститься с балкона…

Я ничего не успел сказать, как очутился у него на руках. Уже одетый. Он легко вынес меня на балкон.

– Сможешь спуститься на руках? Ты же умеешь подтягиваться на турнике, а здесь не труднее…

К перилам крючьями была прицеплена веревочная лесенка. С круглыми перекладинами. Поскольку это был сон, я не очень боялся. Позволил Серёжке опустить себя за перила и, перехватывая палки, ловко добрался до земли. Сел в прохладную траву.

Серёжка тут же оказался рядом. Качнул лесенку, она упала к его ногам.

– Ой, а как обратно?

– Об этом не заботься…

– А как же я без колес-то?

– Колеса есть! Сейчас…

Он отбежал и тут же вернулся с большим позвякивающим велосипедом, от которого пахло смазкой и пыльной резиной.

– Сможешь держаться на раме?

– Смогу! Меня уже катали! Вовка Кислицын…