Самолет улетит без меня

– Георгий, – галантно представился он сестре и даже поцеловал ей ручку, ввергнув в полную прострацию: последние времена настали!

К вечеру Лика вышла за пирожными в дождь, распахнув свой бирюзовый зонт, который наконец стал соразмерен ее жизни. Такой роскошный зонт у бездомного человека выглядит жалкой бравадой, как перевернутая лодка на берегу, а теперь он – продолжение дома, где его вешают на крючок до следующего выхода.

Все расставлено по своим местам: есть дом, и она в нем хозяйка. Чемодан стоит пустой в глубине старинного гардероба, скучая в ожидании нового путешествия. Нет, дорогой мой, отдохни пока.

В следующий раз я вытащу тебя только для того, чтобы уехать отсюда в окончательный, совсем настоящий дом.

– Здравствуй, милая, – вынырнула из размытого фонарного света знакомая. А, это же мама Генриха. Ничего себе! – Поздравляю тебя с обручением!

– С каким… обручением? – растерялась Лика. Глаза собеседницы шарили-шарили по лицу, как щупальца.

– Разве ты не обручилась? Но как же ты живешь на квартире тогда? – удивилась Мамагенриха.

– Ах, это. Хорошо живу. Одна! А какие новости от вашего сына?

Женщина подобралась, на лице сменилось несколько сложных выражений – досада и разочарование, желание скрыть и желание укусить.

– Да нормально у него все, но я сильно скучаю, – неожиданно призналась она. – Заходи к нам, на тебя смотрю – кажется, что его вижу.

– Как время будет – зайду. Передавайте ему привет, – вздохнула с облегчением Лика, засмеялась в вытянувшееся лицо Мамыгенриха и пошла за пирожными.

– Заходите ко мне на чай! – крикнула она, возвращаясь, в открытую дверь Миранды.

– Сейчас придем! – отозвалась из глубины комнат хозяйка.

Внезапно на площадку выскочила Клара, прикрыла дверь, обняла Лику за шею и зашептала ей на ухо:

– Я папе звонила, только маме не говори, познакомилась с его женой и потом пошла к ним в гости, представляешь?! И с сестрами тоже познакомилась! Мы все так похожи!

Лика посмотрела в странно блестящие глаза девочки и обняла ее, стукнув по уху пакетом с пирожными.

– Маме не скажу. Ты сама, да?

– Не знаю, – заскулила Клара. – Она обидится и кричать начнет. Может, даже выгонит.

– Не выгонит. Она очень обрадуется, просто не сразу. Расскажешь мне потом все в подробностях?

Клара закивала и потерла ладошками пылающие щеки.

Лика поцеловала ее и стала подниматься по ступенькам в свой дом.

Есть же машинка у чернявого чистенького сумасшедшего? И она у него действительно есть, потому что она ему позарез нужна. Неважно, что видят при этом другие, нормальные горожане.

А у меня домик. Выдуманный призрачный домик, в котором я живу одна. Если бы я не нашла этот домик, я бы вышла на пляж, открыла свой бирюзовый зонт-«винтовку» и жила бы под ним в обнимку с чемоданом.

Все, кто был со мной в эти дни, я вас люблю.

Клара нашла отца, Миранда нашла покой, Шавлиси нашел друзей, Зоя нашла семью, а я нашла того, кто был мне предназначен.

Прощайте, те, кто ушел.

Сумасшедший свободен и волен делать что угодно. В том числе – быть счастливым вопреки всему.

Если вы житель городка Б., вы не закрываете днем входную дверь. А зачем: ведь все равно соседи, друзья, родственники и знакомые будут потоком идти на еду, кофе и пустопорожние разговоры.

Рассказы

Правда о птице Симург

Жила-была птица Симург.

Если кто не помнит, называть Симургов птицами не совсем правильно: у них женские лица и грудь, и еще на крыльях – человечьи кисти рук.

Эти существа, Симурги, очень малочисленны и живут так долго, что время рядом с ними замедляется. Живут они поодиночке, однако в определенный день собираются в стаю и перелетают в тайное место – на затерянный остров, где есть пещера.

Раз они все женщины, то им предначертано продолжать род Симургов, и каждая входит в пещеру, чтобы побыть с тайной наедине и раздвоиться – породить подобную себе птицу. Каждая птица Симург может произвести потомство только один раз, значит – каждой дано побывать там лишь дважды: при собственном рождениии и при раздвоении.

Эти двойники появляются сразу взрослыми и могут жить самостоятельно, их ничему не надо учить. Симурги разговаривают между собой, однако не издают звуков, а излучают потоки энергии, которая окрашивает небеса в нужные цвета, и таким образом передают друг другу непостижимые для остальных существ знания.

Потом они возвращаются на место общего слета, уже в удвоенном числе, и разлетаются каждая в свое жилье.

Обычно они живут поблизости от людей, но не показываются им на глаза. Чаще всего в пустынях рядом с оазисами или там, где есть большая вода, – нужно много открытого неба, чтобы рисовать на нем без ограничений.

А еще они играют на всем, что похоже на струны, – потому-то у них длинные пальцы на кистях рук. Когда они взлетают, большая тень падает на землю, и людям становится тревожно, но они не могут видеть летящих Симургов.