Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба)

На свой аэродром не вернулся самолет В. Д. Адалева. Не было на КП среди шумной компании возвратившихся с боевого задания экипажей штурмана Н. И. Маковецкого, второго пилота Г. И. Иванова, бортмеханика А. В. Казаринова, бортрадиста В. А. Семенычева и воздушного стрелка Руслана Сархоша. Ничего не узнали мы об их судьбе ни на следующий день, ни к приходу к нам Марии Даниловны после потери второго сына и мужа. Но тогда, в начале августа, у нас еще теплилась надежда, что Руслан жив, он обязательно вернется. Горе большое, но надо держать себя, чтобы муж не прочитал в ее глазах, в ее материнском горе укора, что он, отец, не уговорил младшего сына остаться дома, что сам одобрил решение Руслана уйти с ним на фронт, добровольцем.

Сархоши — отец и старший сын поклялись отомстить фашистам за гибель Руслана. Экипаж политработника Ширинкина летал каждую ночь в тыл врага, перебрасывал взрывчатку партизанам Белоруссии.

Прошло три недели. Утром 22 августа мы отправили в штаб дивизии боевое донесение:

«В ночь на 22 августа экипаж заместителя командира 1-й эскадрильи по политчасти капитана Ширинкина в составе второго пилота лейтенанта Молчанова, штурмана старшего лейтенанта Зобнпна, бортмеханика старшины Рубцова, радиста сержанта Ставцева и стрелка старшего сержанта Сархоша, возвращаясь с партизанской площадки Бегомль, куда экипаж сбросил полторы тонны взрывчатки, в районе Витебска подвергся нападению истребителя противника. Умелыми и смелыми действиями экипажа, и особенно летчика Ширинкина и стрелка Сархоша, неоднократные атаки врага были отбиты, фашистский истребитель сбит.

Наш самолет произвел посадку на своем аэродроме. Воздушный стрелок старший сержант Сархош Борис Константинович тяжело ранен в голову. В самолете обнаружено 200 пробоин, перебиты тросы управления рулей поворота и пробит один бензобак».

В тот же день Борис Сархош был награжден орденом Отечественной войны I степени. Из самолета он вышел без посторонней помощи, сам дошел до санчасти и там потерял сознание. Валентина Степановна сама отвезла его в Москву, поместила в госпиталь. Рана оказалась смертельной. 23 августа Борис умер на руках матери.

И вот 7 октября 1943 года не вернулся с боевого задания и глава семьи — художник, воздушный стрелок старшина Константин Сергеевич Сархош…

Прошло более года. Полк с подмосковного аэродрома перебазировался далеко на запад. Дни гитлеровцев были сочтены. О Сархошах у нас помнили, рассказывали молодому пополнению об их храбрости, о патриотизме отца и сыновей.

И вдруг поздней осенью 1944 года в полку появился худой, заросший щетиной мужчина, в старом видавшем виды легком пальто, в рваных ботинках. Это был Сархош-отец. Его невозможно было узнать.

Рассказ Константина Сергеевича, если бы его записать полностью, мог бы стать повестью, какие пишут об узниках фашистских лагерей. Еще в воздушном бою его ранило в обе ноги. Приземлившись на парашюте, он попал в плен. Удивился, почему его не пристрелили гитлеровцы сразу. Стремление вернуться в строй, жажда мести за сыновей поставили его на ноги. Пять попыток к бегству стоили ему страшных побоев и 57 дней карцера, где нередко приходилось стоять сутками по колени в холодной воде.

Шестая попытка удалась. Он бежал из лагеря в польском городе Сувалки. По пятам гнались «собаки» с собаками, поймают — на этот раз смерти не миновать. Спасли его польские патриоты из города Сувалки. Они, рискуя жизнью, спрятали советского солдата под крышей старого, заброшенного сарая по улице Эмилии Плятер, дом 3. Дырявый сарай стоял на открытом месте, по улице патрулировали фашисты. Сархош не мог выходить из него даже ночью. Двадцать два дня, подвергаясь смертельной опасности, хозяин сарая Валерьян Богушевский кормил и поил советского патриота, чтобы спасти ему жизнь.

И вот Константин Сархош снова дома — в полку, а через неделю, оправившись, он настоял, чтобы его зачислили в состав боевого экипажа. 70 боевых вылетов совершил художник. Он давно уже понял, что не только пулемет — надежное оружие в боях с врагом, но и кисть художника. И Константин Сергеевич в свободное от полетов время снова стал рисовать. Ко дню победы он подарил полку галерею портретов героев Великой Отечественной войны.

Прошло много лет. Поздней осенью 1963 года я неожиданно для Сархошей появился в их квартире на Новомосковском шоссе. Константин Сергеевич и Мария Даниловна были дома. Художник разглядывал меня в гражданской одежде со всех сторон, как бы заново узнавал. На стене я увидел хорошо исполненный портрет школьницы, в кроватке спал мальчик. Мелькнула мысль: приемыш. И, словно отгадав эту мою мысль — от наблюдательного глаза художника ничего не скроешь, — Константин Сергеевич сказал мягко, с трогательным чувством гордости:

— Внуки. Руслановы дети.