Самолеты на земле — самолеты в небе

Можно выразиться по-другому: «Когда нужно накормить стадо, не приходится любоваться небом — трава ведь растет на земле». Подобный образ мыслей более свойствен инженерам, техникам, вообще людям практических профессий. И они по-своему правы. Возражения оппонентов, как правило, сводящиеся к тому, что трава, мол, не станет расти без дождя, солнца и света, не устраняют существа старого, как мир, спора.

Люди спорят, а стихии продолжают пребывать в сосредоточенно-сдержанном противостоянии. Но когда противоположная заряженность земли и неба достигает того высокого предела, за которым следуют вспышки молний, нарушающие суверенитет обеих сторон, разражается буря, земля и небо сливаются в круговом бешенстве предгрозья, сменяющемся неистовством грозы. Такие грозы и бури случаются иногда в Каминске. Они грозят бедой скотоводу, земледельцу, летчику, и лишь равнодушному потребителю ценностей земли и неба — туристу, пережидающему дождь в уюте городской квартиры, в безразличии гостиничного номера, заглушающему скуку непогоды шелестом книжных страниц или защищенному менее прочным, но столь же надежно гарантирующим безопасность брезентовым верхом палатки, — лишь любопытствующему, многоопытному, романтически настроенному туристу бури и грозы ничем не грозят.

Но вот тучи уходят, туристы вылезают из палаток, летчики облегченно вздыхают. На земле и на небе воцаряется мир. И снова кажется, что жизнь гармонична: земля не может существовать без неба, а небо без земли.

2

Что такое Каминск? Населенный пункт с десятью тысячами жителей, расположенный в центральной полосе России. Это так же верно, как и то, что Каминск связан с остальным миром телефоном, телеграфом, системой энергоснабжения, шоссейной дорогой, производственным планом и административно-хозяйственной подчиненностью Центру. Каминск — это институт Крюкова, где работает около пяти тысяч сотрудников, целая страна, напоминающая того сказочного кита, на теле которого растут леса и живут люди, одного из нескольких крупных китов, на чьих спинах держится современный мир.

Кто такой Крюков? Руководитель научно-исследовательского института, сухощавый человек, приближающийся к стариковскому возрасту, шестидесятилетний член Академии, в рабочем кабинете которого за двойными дверями светлого дерева решаются судьбы Каминска.

Если по роду занятий вы связаны с институтом Крюкова и его руководителем, то, набрав соответствующий номер телефона, услышите обычный вопрос секретаря:

— Кто спрашивает?

Называете свою фамилию и ждете, прислушиваясь к безмолвию стальной телефонной мембраны, как посетитель, передавший вахтеру пропуск, ожидает, пока тот сверит с паспортом все необходимые данные и лишь после этого пропустит через турникет. Так что проходная и секретарь — своего рода пограничные пункты: преодолев их, вы окажетесь в стране, которая носит такое же неземное название, как какое-нибудь небесное тело, фигурирующее в астрономических справочниках под индексом, состоящим из латинских букв и арабских цифр.

Тем не менее эта маленькая страна производит впечатление вполне благоустроенного, благополучного поселения с цветниками, парком, садовыми скамейками, прекрасно отреставрированным барским домом, с современными лабораторными корпусами, опытным производством, гаражами, складами и даже с заросшим прудом. Асфальт здесь гладок, чист и выпукл, как утренняя роса на листьях папоротника. И если в ту минуту, когда вы прижимаете к уху молчащую трубку, руководитель научно-исследовательского института тов. Крюков не едет в своей приземистой и сверкающей глянцем машине последнего выпуска по гладкому асфальту в сторону почти бесшумно раздвигающихся новеньких ворот, если он не проводит совещание, не принимает посетителей, не подписывает важные бумаги и не говорит уже с кем-нибудь по телефону, словом, если он не занят одним из неотложных, требующих директорского внимания дел и если сообщение о вашем телефонном звонке не вызовет на его лице выражения усталости или скуки, которое может быть обусловлено вашей назойливостью, его неспособностью ответить на ваш вопрос или тем, что данное вам некогда обещание еще не выполнено, — лишь в этом случае в трубке что-то щелкнет, мембрана оживет, и вы услышите краткое и деловое:

— Слушаю.

Вы просите разрешения привезти образцы, о которых было договорено ранее.

— Завтра к десяти сможете приехать?

— Да.

— Пропуск вам будет заказан.

3

Остатки старой монастырской стены отгораживают западную часть институтской территории, придавая институту сходство с крепостью. Сходство это особенно сильно проявляется зимой, когда высокие сугробы, сгребаемые к основанию стены, делают крепость как бы еще более неприступной.