Самолеты на земле — самолеты в небе

Мы не ставили перед собой задачи дать в такого рода конспективных записках портреты отдельных обитателей Каминска-1 и Каминска-2. Выполнение этой немалотрудной задачи заслонило бы осуществление другой — показать Каминск как нечто цельное, как связанные друг с другом полюсы одного магнита.

Тем не менее вот набросок к портрету.

Типичный каминчанин, начальник четвертого отдела, доктор технических наук тов. Скворцов, о котором уже упоминалось как об одном из оппонентов молодого биолога Балавадзе, ратующего за постановку новой темы, может быть представлен в зависимости от точки зрения и пристрастий рассказчика либо как ретроград, препятствующий продвижению всего нового, необычного, либо как истинный защитник интересов общества, не желающего распылять свои силы, от сумасбродных фантазий отдельных безответственных личностей, готовых бездумно растратить на пустяки народное достояние.

Можно также представить тов. Скворцова этаким ловким дельцом, который, выступая против новаций ученого-биолога, хочет показать, что последнее слово принадлежит не тем, кто исполняет музыку, а исключительно тем, кто ее заказывает, то есть каминчанам.

Тем не менее не только любой каминчанин, но и всякий честный коловертец, живущий в узких рамках своей специальности, без совершенного знания которой он оказался бы попросту не нужен Каминску, признает, что умение тов. Скворцова обобщать и выражать в нескольких словах то, на что автору-коловертцу потребовались бы многие часы, вызывает восхищение, которое коловертец нередко пытается прикрыть ироническим замечанием об универсальности и всезнайстве каминчанина.

С другой стороны, тов. Скворцов может лишь извлечь из коловертческого многословия ту основную мысль, ту суть, которая представляет наибольшую ценность для осуществления практических задач, стоящих перед институтом Крюкова, и не способен сам создать принципиально новый материал, из которого эта мысль может быть извлечена. В этом состоит сила тов. Скворцова как руководителя четвертого отдела, в этом же его слабость.

Таков вкратце набросок к деловому портрету тов. Скворцова, тогда как описание его внешности мало что добавит к уже сказанному о нем. Он может быть высоким, представительным мужчиной, седовласым или черноволосым, человеком спокойного или нервного нрава. Но в равной мере он может быть невзрачным, плешивым старичком, желчным или мягким — это не изменит основного, что безошибочно отличает в нем коловертец.

Портрет любого из коловертцев оказался бы отчасти антиподом вышеприведенного портрета, отчасти его обратным, зеркальным отражением. Но как магнит лишь тогда магнит, когда оба его полюса разделены, а движение тогда движение, когда его можно оценить как некое перемещение относительно неподвижной точки, точно так же сила обитателей Каминска, заставляющая летать то, что должно летать, и летать так, как до́лжно, происходит из противоположной заряженности северной и южной сторон территории института Крюкова. И как каждый полюс сам по себе не может существовать, так и портрет каминчанина был бы лишь искаженным портретом не то злодея, не то ангела-спасителя, если бы его не дополнял, не исправлял бы и не придавал ему достоверный человеческий облик неизменно сопутствующий ему портрет коловертца.

45

Трудно разыскать Каминск в сосновых лесах, а речку Коловерть с ее зарослями вряд ли можно найти на карте. И если есть у вас важное дело к директору института тов. Крюкову и вам удастся связаться с ним по телефону, чтобы договориться о встрече, вы, конечно, спросите:

— Как к вам добраться? — Хотя далеко не всегда удобно задавать директору такие пустяковые вопросы.

Но раз уж так получилось, что вы задали этот вопрос лично тов. Крюкову — человеку не чванливому и вполне уважаемому не только за высокий пост, но и за личные совершенные качества, — он ответит, что сначала нужно на поезде доехать до такой-то станции, затем сесть на автобус и ехать на нем до конца, а потом идти направо, до монастырской стены.

— Спросите институт Крюкова, — скажет директор, — вам всякий покажет.

Не подумайте, что «институт Крюкова» — это обмолвка или памятник себе при жизни. Просто такое у него название: институт Крюкова. Или Каминск. А товарищ Крюков — тот самый человек, который заставляет летать то, что должно летать, и летать так, как до́лжно. Он построил Каминск-1, затем Каминск-2. Тов. Крюков сотворил каминчан и коловертцев, поселив последних на берегу прозрачной реки Коловерти. И увидел тов. Крюков, что Каминск хорош, и назвал правую часть Каминском-1, а левую — Каминском-2. И стало так: слева живут коловертцы, справа — каминчане. И это, наверно, тоже хорошо.

Когда обыватель говорит:

— Ученый — это большой человек, у которого есть свой автомобиль и еще один — персональный, — он наверняка имеет в виду такого человека, как тов. Крюков, хотя тов. Крюков, строго говоря, не совсем ученый.