Самому себе не лгите. Том 4

1

У нас ни Ленин и ни Сталин,
Не жившие своим трудом,
Увы, к несчастью, не блистали
Экономическим умом.
Но будучи амбициозны
И обладая властью грозной,
Ценой народных нужд и бед
Крепили свой авторитет.

2

Неодаренный Кржижановский,
Творя для Ленина добро,
С толпой «технических подростков»
План сочинили ГОЭЛРО,
А Ленин, не подозревая,
Что в плане глупость непростая,
План за основу положил
И сам на Съезде доложил.

3

Интеллигенция «гнилая»
За ленинцами не пошла
И, злые шутки отпуская,
Вождя серьезно подвела,
За что (известно нам) немало
От коммунистов пострадала[2]
И выслана другим на страх
В одних рубашках и штанах.

4

К ней можно было обратиться,
Но вождь, блюдя свой «пьедестал»,
Решил, что лучше ошибиться,
И обращаться к ней не стал.
Они бы, может, подсказали,
Но после, стервы, написали,
Что в экономике Ильич
Умен и сведущ, как кирпич!

5

А так как был он гениален,
По мнению большевиков,
Мы этот план не обсуждали
И, не жалея громких слов,
Вершили и превозносили,
Пока водой не затопили,
Как радостная детвора,
И пойму Волги, и Днепра.

6

На труд восторженный устало
Взглянув, стирая пот со лбов,
Мы усмотрели, что не стало
Кормов и пастбищ для коров,
А расплескавшиеся воды
Сплошь затопили огороды.
И остаемся мы пока
Без овощей и молока.

7

Что делать? Чтоб тоску развеять,
Раз обмишулились чуток,
В полях решили травы сеять.
Посеяли. Каков итог?
Пора тяжелая настала:
Народу хлеба стало мало,
А тут, к несчастью, наконец
Покинул мир «родной отец».

8

«Отец» считал, что суховеи
С лесною встретясь полосой,
На ней свой злобный жар развеют
И упадут живой росой
На Приуралье и Приволжье,
Кормя пшеницею и рожью
Без исключений, каждый год
Войной ослабленный народ.

9

И мы брались и сил немало
Вложили в тот сизифов труд
Там, где по Волге и Уралу
Леса издревле не растут.
Но, своенравный и жестокий,
Имея древний ум глубокий,
Нас суховей понять не смог
И все посадки наши сжег!

10

Еще построить торопились
Мы в Средней Азии канал,
Но только одного добились:
Сумели иссушить Арал.
Теперь, с песком поднявши, дружно
Сухой, горячий ветер южный
В Сибирь из дальних тех широт
К нам соль аральскую несет.

11

И Петр, и Грозный царь мечтали
В донские плыть из волжских вод
И, если б, как товарищ Сталин,
Так не любили свой народ,
Жестокими, как Сталин, были,
Дон с Волгой бы соединили,
Верховье волжское – с Москвой,
А море Белое – с Невой.[3]

12

Их транспорт был совсем убогий:
Ни тракторов, ни поездов —
Волы с лошадками, да дроги,
Да баржи с сонмом бурлаков.
У нас же – твердые дороги,
Автомобили, а не дроги,
И через реки хоть куда
Идут по рельсам поезда.

13

Что делать, раз «отца» не стало,
А есть-то надо – и тогда
Вновь партия сзывать нас стала
На поле «ратного труда»:
Чтоб не тонуть в мечтах бесплодных
И накормить людей голодных,
А заодно поднять страну —
Позвали нас на целину.

14

Опять ученых не слыхали
(А раздавались голоса),
А мы пахали и пахали,
Потом, затылок почесав,
Хватились, но уж было поздно:
Все тот же наш противник грозный —
Посадки сжегший суховей —
Сдул чернозем со всех полей!

15

Угробив целину, с охотой
И с той же яркою мечтой
Взялись за зыбкие болота,
Но мысль опять была пустой:
Вложили труд, чтоб сделать грядки,
Но оказались взятки гладки.
Опять сизифов труд, и там
Успех не дался в руки нам.

16

Так с «гениальными» вождями,
Трудясь на воле и в тюрьме,
Бродили мы, как с фонарями
При свете солнечном, во тьме.
Мы сил немало положили,
Но стали хуже жить, чем жили,
Хотя достаточно тогда
Вложили денег и труда!