Самопризнание

Ралчев так и не услышал, как по радио невнятно объявили, что самолет из Варны приземлится через пять минут. Большая белая машина села почти бесшумно, и только после этого до его слуха долетел рев заглушаемых двигателей и острый свист воздуха. Пассажиры вышли из самолета, и он заметил в толпе плотную фигуру своего начальника, казавшуюся невероятно земной и внушительной среди других человеческих фигурок, смешно семенивших по бетону. Маленькая девочка выбежала вперед, худощавая женщина размахивала букетом. Они летели меньше часа, а им все еще кажется, что совершили целое путешествие.

— Привет начальству! — сказал Ралчев, когда Димов поравнялся с ним.

Инспектор только теперь заметил Ралчева, в его взгляде мелькнуло удивление. Он не привык к тому, чтобы его встречали и провожали.

— Привет, — ответил он и протянул руку.

И это было не совсем в стиле Димова. Как и его отец, и дед, он редко позволял себе такие вольности, особенно на службе, и как его отец, и дед, считал сдержанность главным признаком человеческого достоинства.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, — кивнул Ралчев.

— Может, тебя уволили? — шутливо поинтересовался Димов.

— Если бы!

— Что так? Или надоело?

— Люблю динамику, — так же шутливо ответил Ралчев. — А эти серые будни и впрямь начинают надоедать.

— Так что же сегодня произошло?

— Да целое дело… Очень необычайное убийство… Я бы сказал даже, что очень странное убийство…

Улетая, Димов оставил свой «Москвич* на платной стоянке. Так что теперь им не оставалось ничего другого, как сесть в машину и отправиться в город. По дороге Ралчев подробно изложил своему начальнику суть дела. Димов молчал, но Ралчев чувствовал, что слушает он с интересом.

— Ну и что тебе кажется странным? — спросил Димов.

Ралчев почувствовал в голосе начальника сдержанное любопытство.

— Как что? Убийство произошло в прихожей. Потом труп зачем-то перенесли в спальню. Зачем-то положили на постель и зачем-то накрыли одеялом. Эти действия кажутся мне бессмысленными. Прежде всего убийца рисковал перепачкать себя кровью и оставить дополнительные улики. Но самое странное в том, что после всего он смыл следы крови в прихожей.

— Тщательно? — сейчас же спросил Димов.

— Не слишком. Мы сразу же нашли пятно. Нашли и капли крови на полу; они вели из прихожей в спальню. На них преступник вообще не обратил внимания. Мы нашли даже тряпку, которой была смыта кровь. Ее довольно небрежно засунули под раковину.

— А нож?

— Ножа не нашли… Словно убийца захватил его с собой на память.

— Так, ясно… — пробормотал Димов.

Ралчев посмотрел на него чуть ли не с обидой.

— А мне вот ничего не ясно, — сказал он. — Спрашиваю себя — зачем преступник сделал это. Конечно, труп часто переносят в другое место, путают след. Но так делают лишь в тех случаях, когда хотят скрыть истинное место преступления, пустить следствие по ложному пути. А тут совсем другой случай.

— Да, ты прав, — согласился Димов.

— В чем прав? — Ралчев бросил на него быстрый взгляд.

— По первому впечатлению все, действительно, выглядит бессмысленным и нелогичным. Кажется, будто совершенно неважно, где было совершено убийство — в прихожей или в спальне. Ведь все равно ясно, что убита она в собственной квартире.

— Почему ты говоришь «по первому впечатлению»?

— Потому что эти действия не могут быть ни бессмысленными, ни лишенными логики. У преступника были свои соображения. Только мы вот пока не можем их понять.

— И в самом деле идиотская история! — сердито воскликнул Ралчев. — Если только убийца не психопат.

Как Ралчев и ожидал, Димов сразу же отправился на службу. Они поднялись на второй этаж, вошли в просторный холодный кабинет инспектора. На письменном столе уже лежали снимки, сделанные на месте преступления, и справка о семейном и служебном положении Радевых. Димов внимательно изучил снимки и документы. Через некоторое время пришел и дактилограф. Его желтое равнодушное лицо с белыми пятнышками экземы не сулило ничего необычайного.

— Никаких неизвестных отпечатков мы не обнаружили, — сообщил он. — Только отпечатки убитой и ее мужа… И ребенка, конечно…

— Да, спасибо, — кивнул Димов.

Дактилограф ушел. Димов немного помолчал, потом спросил:

— Какое у тебя впечатление от мужа убитой?

— Он сам не свой. Потрясен смертью жены.

— А если точнее? От чего он сам не свой? От горя? Или от ужаса?

— Мне кажется, и от того и от другого.

— А мальчика ты видел?

— Нет, побоялся.

— И я бы побоялся. Где он был во время убийства?

— Не волнуйся, у него есть алиби! — пошутил Ралчев. — Он был в кино.

— Я не шучу, — серьезно произнес Димов. — Если я еще не выжил из ума, то загадка скорее всего окажется связанной именно с ним…

Ралчев удивленно посмотрел на шефа и поинтересовался:

— У тебя уже есть гипотеза?

— Да, есть! И вообще вся эта запутанная история может иметь только одно разумное объяснение. Оно же — и самое неразумное…

— Ты, кажется, решил помучить меня?

— Нет, на этот раз нет, — усмехнулся Димов.

Он закурил и на мгновение словно растворился в клубах дыма.